Российская империя и «страна пирамид» (Египет). История в датах и лицах - Игорь Петрович Сенченко

Активным участником этого комитета наши дипломаты называли Махара Бацоева, члена стачечного комитета во время забастовки в Одессе (был арестован, сослан в Архангельскую губернию, но бежал оттуда). О нахождении Бацоева в Александрии и о его контактах с «командами русских пароходов» первым А. Абазу известил (18 декабря 1906 г.), как он докладывал об этом в Санкт-Петербург, С. А. Штейн, «почетный старый русский еврей», член комитета состоявшей при консульстве «Вспомогательной кассы». Вслед за ним А. Абазу о революционной пропагандистской деятельности Бацоева среди матросов русских судов уведомил барон Н. Э. Штейгер, помощник агента РОПиТ в Александрии[532].

«С некоторых пор, – сообщал А. Смирнов, – консулом нашим в Александрии неоднократно замечались случаи нарушения дисциплины среди матросов пароходов “Русского Общества Пароходства и Торговли [РОПиТ]”».

Из рассказов матросов, отмечал А. Смирнов, следует, что в те суда, что не принимали участия в стачках в Одессе, «подклады вали адские машины, и они взрывались». Попытка произвести то же в Александрии, писал он, представлялась «довольно вероятной»[533].

Предположение А. Смирнова оказалось верным. Согласно донесению еврея Давида Марковича, бывшего подданного России, анархиста в прошлом, внедренного начальником охранного отделения Александрии в группу политэмигрантов, в которую входил и Бацоев, она приняла решение потребовать с капитана одного из пароходов РОПиТ, письмом, под угрозой взрыва парохода, «5 000 рублей на революционные цели». Давид Маркович информировал о готовившейся акции начальника тайной полиции капитана Джиованнини, а тот сообщил о ней нашему консулу в Александрии А. Абазе. Решение о взрыве парохода, как он рассказал, было принято на встрече 12 членов революционной ячейки Бацоева, состоявшейся на квартире Марковича 24 декабря. Планировалось «пронести бомбу на пароход и спрятать в трюме, чтобы взрыв произошел в море, через два часа после отхода судна». Обсуждались, к слову, на этой сходке и два других проекта: поджечь пароход; убить капитана и старшего помощника. Но большинством голосов был выбран третий проект – взорвать пароход.

Заложить бомбу революционеры-анархисты собирались на пароходе «Королева Ольга», пришедшем в Александрию 29 декабря. Запланированная акция совпала по времени с прибытием в Египет Великого князя Бориса Владимировича. Российское консульство обратилось к начальнику полиции Александрии полковнику Гопкинсу, чтобы он принял действенные меры по предотвращению теракта. Полиция арестовала трех человек, Бацоева, Плотника и Бунтмана, при выходе из кофейни, где они встречались с боцманом «Королевы Ольги». При обыске в доме у Плотника полицейские обнаружили «соли, кислоты и другие ингредиенты для производства взрывчатых веществ». Акцию удалось предотвратить[534].

Информируя об этом Санкт-Петербург, А. Смирнов отзывался о трех арестованных так. «Главный и самый деятельный из них – грузин Бацоев, бывший матрос РОПиТ (имел при себе еще два паспорта на имена Малышева и Стамболели). Во время одесских беспорядков он уже находился под судом; был присужден к ссылке, но бежал в Александрию. Человек весьма одаренный и энергичный, именно Бацоев стоял во главе замысла [о проведении диверсионной акции на корабле]». Другие двое, Плотник, имевший при себе «паспорт на это имя», и Пика Бунтман, «одесский мещанин», – евреи. «Оба – простые полуграмотные ремесленники; один – переплетчик, другой – штукатур[535].

Арест египетскими властями по представлению российского консула троих политэмигрантов вызвал многодневные митинги и демонстрации протеста в Александрии и Каире, в том числе перед российским, английским и французским консульствами. В них приняли участие более пяти тысяч человек.

Картину того, как развивались события, можно хорошо представить по донесениям А. Абазы и А. Смирнова. Что касается Бацоева, извещал А. Смирнова наш консул в Александрии А. Абаза, то, «отрицая всякое участие в каких бы то ни было заговорах», он называл себя «гродненским мещанином Павлом Малышевым». Плотник, у которого обнаружили список участников группы Бацоева, представлялся «виленским мещанином, евреем, Вульфом Мордкелевым». По собранным мной сведениям, среди местных анархистов он слывет «ярым революционером». Свое участие «в заговорах против РОПиТ, равно как и присутствие на сходке 24 декабря», как и Бацоев, отрицал. А вот третий арестованный, заявивший, что он – «одесский мещанин, еврей по имени Пика Бунтман», признал, что сходка 24 декабря и принятое на нем решение взорвать корабль, действительно, имели место быть. Добавил, что «взялся изготовить бомбу», но на деле «намеревался только сделать “хлопушку”» и предупредить о готовившейся акции консульство и агентство РОПиТ в Александрии[536].

«Неделю назад, – телеграфировал (07.01.1907) А. Смирнов, – арестованы александрийской полицией два еврея и грузин, обвиненные в намерении взорвать пароход РОПиТ.

В виду предстоящей отправки их в Россию евреи, масоны и итальянские анархисты вызвали брожение и уличные беспорядки среди александрийских европейцев.

Полиции приказано охранять консульство; в случае крайней необходимости Кромер обещает прислать английские войска»[537].

«Министр иностранных дел, – информировал МИД Российской империи (08.01.1907) А. Смирнов, – только что был у меня с выражением сожаления» и сообщил, что он предписал «губернатору Александрии сделать такой же визит нашему консулу»[538].

Вчера и сегодня, доносил (09.01.1907) А. Смирнов, проходили «бурные митинги в Каире», сопровождавшиеся «враждебными демонстрациями» перед агентством и консульством с выражением протеста в связи с «арестом и предстоящей высылкой трех русских подданных», задержанных в Александрии[539].

Толчок манифестациям, как следует из донесений А. Смирнова, дал проживавший в Александрии «еврей Кампос, австрийский протеже, богатый биржевик». Именно он с несколькими своими соплеменниками «собрал огромную толпу у английского консульства, где митингующие просили заступничества лорда Кромера за арестованных».

К вечеру того же дня «лорд Кромер получил много телеграмм александрийских евреев, и в их числе – денежных тузов, того же австрийского подданного, еврея барона Феликса Менаши, гроссмейстера [главы] египетских масонских лож, с просьбой защитить “несчастных” политических арестованных и не выдавать их России».

Попадались среди них, как отмечал А. Смирнов, и телеграммы «совершенно противоположного характера». Так, в одной из таких телеграмм говорилось: «поздравляем лорда Кромера с допущенной им в Александрии анархией под эгидой жидов»[540].

На следующий день обстановка в городе, как указывал А. Смирнов, приняла «довольно тревожный характер». После полудня «толпа манифестантов ворвалась на пароход РОПиТ», стоявший в Александрийском порту, ища там задержанных. Не обнаружив их, выдвинулась к российскому консульству. «Из толпы, – говорится в сообщении А. Смирнова, – собравшейся у консульства в Александрии, звучали угрозы убить надворного советника Абузу, русского консула». Прошло какое-то время, и толпа, «состоявшая преимущественно из евреев», попыталась вломиться в консульство. «Бросала грязью и разными объедками в окна». Сорвала и помяла «висевший над дверями консульства щит с Государственным гербом». Но он «сейчас же был поднят городовыми и повешен на место». И «в тот же вечер