Пепел - Павел Васьков

помню, что он очень хорошо говорил по-русски, но все же с акцентом. Он взял меня под руку и отвел в номер. Я сделал попытку отблагодарить его деньгами, но жестом руки он дал понять, что никаких денег ему не требуется. На прощанье он промолвил:

– Однажды встретившись с человеком взглядами, ты впускаешь его в свою жизнь. Будьте осторожней, мой друг.

Его голос, тихий и спокойный, до сих пор сидит у меня в ушах.

Наутро трезвость ума начала возвращаться ко мне. После завтрака я отправился к себе в номер, чтобы рассчитать свои потери за ночь. Судя по всему, я взял не несколько сотенных купюр, а намного больше, чем думал. Я потратил почти две тысячи евро за ночь, с учетом того, что отдал грабителям. С мыслью о том, что больше терять нельзя, я начал собирать вещи и только перед выходом из номера вспомнил про сверток, оставленный мне моей матерью.

Я уселся в кресло и раскрыл его. Мне показалось, что сверток уже кто-то открывал, так как веревки были слабо завязаны. Внутри я обнаружил фотоальбом в бархатистой зеленой обложке. В нем было множество детских фотографий, на многих я был один, на некоторых вместе с матерью. Никогда прежде я не видел этих снимков. Мать хранила их и собирала всю жизнь, чтобы однажды передать мне. Внутри альбома также было маленькое письмо или скорей записка. В ней говорилось о том, что мама всегда меня любила и пыталась выйти на контакт, но отец строго запрещал ей видеться со мной. При попытке связаться со мной, он пригрозил ей, что увезет меня туда, где даже сестра не сможет связаться со мной, и тогда оборвется её последняя возможность узнавать обо мне. Кончалось письмо просьбами о прощении.

Где-то внутри меня потекла слеза. Но это было только начало. Последним из свертка я достал книгу. В твердом черном переплете, навскидку страниц пятьсот. По центру можно было прочитать название книги, оно не выделялось на обложке иным цветом и лишь на ощупь можно было его обнаружить – «Vita et fata». На оборотной стороне стояла надпись «V. V., Isola di Poveglia», «Должно быть, инициалы и место печати», – подумал я. Честно признаться, меня сложно было назвать большим фанатом книг, или проще сказать, что за всю жизнь я прочитал два-три небольших произведения Гоголя. На этом мой литературный опыт заканчивался. Но эта книга меня заинтересовала. Я взял её в руки, и необъяснимая сила заставила меня приступить к чтению.

Сперва сложно было уловить смысл произведения, но перелистнув несколько страниц моё тело покрылось мурашками. В книге было всё моё жизнеописание с малейшими подробностями, с тех самых пор, как я сам начал ходить на горшок.

Самое интересное, что там было не только мое прошлое и настоящее, но и то, что мне ещё только предстоит испытать в жизни. Я с ужасом приступил к прочтению своего будущего и то, что я прочитал, повергло меня в окончательный шок. По сценарию я должен буду сойти с ума, после прочтения этой книги. Я потеряю паспорт, и никто не сможет признать мою личность. До скончания веков мне предстоит быть бездомным и скитаться по улицам итальянских городов, где и мне предстоит умереть.

Первое, что я хотел сделать это выкинуть книгу и поскорее направиться в сторону вокзала, но я оставил её, сам не знаю почему. Когда я приехал в аэропорт Милана, я обнаружил, что грабители забрали все мои документы. Тогда я попытался обратиться к работникам аэропорта, и единственная говорящая по-русски девушка отправила меня в посольство.

Посольство было закрыто в связи с некими демонстрациями. Группа радикально настроенной молодежи образовал пикет с транспарантами. Тогда я впервые всерьёз стал думать, что книга действительно знает мое будущее.

Примерно через неделю шумиха возле посольства закончилась, и я вернулся, чтобы решить свою проблему. Посольство было закрыто. На двери висело объявление, что на время дипмиссия российского посольства в Милане прекращена. Не было ни единого телефона или адреса для связи. Я присел рядом под тем местом, где раньше развевался флаг. Открыв книгу, я понял, что она словно играла со мной. Пустые страницы в конце заполнились новым текстом.

В книге повествовалось о том, что, когда у меня останется совсем мало сил, и я буду близок к отчаянию, я встречу незнакомца вблизи озера Гарда. Там даже был адрес ресторана, где я тебя встретил и дата, когда ты будешь в нем ужинать, вся информация о тебе и твоей матери, и дальнейшие указания. Думаю, этот текст появился там неслучайно. Завтра утром ты должен вместе со мной отправиться в Венецию. Ты поможешь мне доплыть до острова Повелья, на котором была напечатана эта проклятая книга. Я не знаю, что мы там найдем, но мы должны быть там, я точно знаю, после этого я снова стану свободным.

* * *

Роман закончил своё повествование.

– После того как мы покончим со всей этой историей, я расскажу правду о твоей матери, которую прочитал в книге, и отдам тебе все оставшиеся у меня деньги.

– Почему бы тебе просто не сжечь её? – спросил я.

– Я пробовал, все тщетно. Бумага покрывается синим пламенем, но ни одна её чертова страница не сгорает. Поверьте, Марк, эта книга проклята, и я вместе с ней. И в ваших же интересах помочь мне её уничтожить.

– Зачем книге посылать тебе помощника в роли меня. Маловероятно, что она захочет, чтобы её уничтожили. Больше похоже на ловушку. Кто-то явно играет с тобой.

– Другого выхода у меня нет. Даже если там меня ждет смерть.

– Насколько мне известно, посольство уже возобновило работу. Вы можете сделать необходимые документы, спокойно вернуться домой и забыть все это. И кстати, что если это вообще ничего не значит?

– А ты сам смог бы такое забыть. Теперь нужно идти до конца. Найдем любые зацепки…

Стало понятно, что спорить с ним бесполезно. Роман был явно в горячке, словно фанатик, слепо идущий к своей цели. Я попытался переварить все услышанное. Ведь как-то он все-таки узнал о моей матери. Я ушел в омут мыслей.

– Ты правда считаешь, что я поверю в весь этот бред? Не понимаю зачем, но ты придумал этот спектакль, покопался в моей биографии и теперь хочешь, чтобы я повелся…

– Мне пора, – сказал Роман, – судьбу не изменить, дружище, и теперь мы связаны с тобой одной целью. Ты появился здесь и сейчас не потому что этого захотел ты сам, а потому