Социальный парадокс: автономия, связь и почему нам нужно и то, и другое, чтобы обрести счастье - Уильям фон Хиппель

выгода получателя больше, чем затраты дающего. Например, после удачной охоты летучая мышь-вампир срыгнет часть своей пищи для товарища, которому не повезло и грозит голодная смерть, но только если у него достаточно запасов пищи, чтобы не подвергать себя риску. Если же на охоте не повезло, летучая мышь-вампир не сможет помочь голодному другу или члену семьи, даже если захочет.

Люди в корне изменили эту динамику с положительной суммой, эксплуатируя информацию больше, чем любое другое животное. Секрет нашего успеха заключается в исключительных коммуникативных навыках, которые позволяют нам делиться ценной информацией практически без затрат для поставщика. В отличие от летучей мыши-вампира, отдающей свою пищу, если я хочу помочь вам, рассказав вам что-то, я не теряю это знание сам. На самом деле, я практически ничего не стою, кроме минуты своего времени. Поскольку стоимость близка к нулю, я могу предложить судьбоносную информацию совершенно незнакомому человеку, который никогда не сможет мне отплатить ("Впереди на тропе медведь, вам лучше свернуть"). Из-за ценности информации и легкости ее передачи люди эволюционировали, чтобы быть гораздо более связанными и гораздо более кооперативными друг с другом, чем большинство других животных. Одно только предложение такого совета незнакомцу в национальном парке вызовет у меня теплое чувство - эмоциональное вознаграждение, которое эволюция дарит нам, когда мы помогаем друг другу и тем самым повышаем свою ценность для коллектива.

Одна из самых влиятельных работ, когда-либо написанных в области социальных наук, посвящена "силе слабых связей". Суть работы заключается в том, что люди, которые оказывают нам наибольшую помощь, часто оказываются теми, с кем у нас самые слабые связи, поскольку эти люди могут предоставить нам информацию и возможности, о которых в противном случае мы бы и не подозревали. Хотя такие люди не так мотивированы помогать нам, как наши близкие друзья, они с гораздо большей вероятностью, чем наши близкие друзья, знают то, чего не знаем мы. Например, когда вы ищете новую работу, вы часто знаете о тех же возможностях, о которых знают ваши близкие друзья в силу того, что они вращаются в тех же кругах. Но вы вряд ли узнаете о вакансиях, на которые наткнулись ваши более далекие друзья и знакомые, просто потому, что вы не знакомы с теми, с кем знакомы они. В соответствии с этой возможностью, в ходе недавнего эксперимента с миллионами пользователей LinkedIn были проведены манипуляции с алгоритмом "Люди, которых вы можете знать", и выяснилось, что более слабые связи (люди с меньшим количеством взаимных связей или те, кто реже переписывался друг с другом) приводили к большему числу вакансий.

Это открытие не только интересно само по себе, но и раскрывает нечто фундаментальное в человеческой природе и нашей склонности к связям. Очень немногие животные получают выгоду от свободных связей, поскольку сотрудничество на расстоянии требует больших когнитивных затрат (дельфинам это удается, но мне неизвестны другие виды, которые получают выгоду от культивирования и поддержания свободных связей). Будучи информационными машинами, люди способны помогать друг другу настолько простыми и недорогими способами, что мы сотрудничаем практически с кем угодно, не задумываясь о том, будет ли нам оказана ответная услуга. Эта способность позволяет нам создавать сплоченные сообщества, в которых мы отдаем должное, а не беспокоимся о том, не окажутся ли другие нахлебниками и не будет ли у них возможности ответить взаимностью. Свобода от подобных забот позволяет нам инициировать самоподдерживающиеся добродетельные циклы, которые создают и укрепляют сотрудничество.

Именно мое первое посещение научной конференции в начале моей карьеры помогло мне осознать важность этого аспекта человеческой помощи. Я приехала на свою первую конференцию, не зная ни души, но очень хотела познакомиться с людьми и освоить новую для меня сферу деятельности. После утренней сессии мы прервались на обед, и в этот момент я прошла через очередь в буфет и направилась к столику, за которым еще оставалось свободное место. Когда я села между двумя профессорами (которые, как я теперь знаю, были прекрасными людьми, но очень застенчивыми), оба они уже были заняты разговором с людьми по другую сторону от меня. Никаких проблем, но вот чего я не ожидал, так это того, что, когда я займу свободное место, они оба отвернут свои стулья от меня, оставив меня сидеть между двумя людьми, которые не сводили с меня глаз.

Трудно представиться кому-то за спиной, поэтому я сидел и размышлял, стоит ли мне есть молча, пересесть за другой столик или, может быть, в спокойный момент постучать его по плечу, чтобы представиться. Как раз когда я взвешивал эти (непривлекательные) варианты, выдающийся профессор из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре по имени Дэйв опустился за пустой столик позади меня, развернул свой стул так, чтобы оказаться лицом ко мне, и представился. Я был новеньким и совершенно никем, он с первого взгляда понял, что меня игнорируют, и любезно пришел мне на помощь, сделав вид, что интересуется мной и моими исследованиями.

Прошло двадцать пять лет, и меня спросили, не хочу ли я принять участие в праздновании карьеры Дэйва. Я обрадовался возможности и написал короткую историю о том, как Дэйв подружился со мной на моей первой конференции, когда никто другой этого не сделал. Вскоре я столкнулся с ним на другой конференции, и тогда он сказал мне, как тронут тем, что я написал о том моменте. Затем он признался, что ничего не помнит об этом. Признаться, мне было немного обидно, что он не помнит, как спас меня, когда этот момент так резко (и с любовью) всплыл в моей памяти, но четыре года спустя я обнаружил, что ботинок стоит на другой ноге, и наконец-то понял, что лежит в основе психологии.

Мой друг по имени Брайан приезжал в мой университет, чтобы выступить с докладом, и я столкнулся с ним в коридоре. Я вспомнил, что впервые встретил Брайана на конференции двадцать с лишним лет назад, когда он был аспирантом, а я - молодым профессором, поэтому я вскользь упомянул об этом своему коллеге, который показывал ему дорогу. Брайан удивил меня, сказав, что это неправда. Когда я спросил его, не выдумал ли я это воспоминание на пустом месте, он ответил, что нет, но впервые мы встретились много лет назад, когда он был студентом. Я признался, что не могу вспомнить ту встречу, и тогда Брайан рассказал нам, как я столкнулся с ним между сессиями на его первой конференции и начал болтать с ним. Люди, с которыми я был, предложили пойти пообедать или