В мире сновидений - Боснак Роберт

— Твоя сновидческая семья, — высказываю я предположение.

На второй вопрос о Сан-Франциско Мэгги отвечает: «Площадь в самом сердце города, в центре».

— Сердце города, — повторяю я, — центр. Самое время углубиться в образ. Я начинаю понемногу сгущать образ, задаю наводящие вопросы, стараясь не потерять возникшую между мной и сновидицей связь.

— Кого из семьи ты видишь?

— Вижу всех, но смутно. Лучше всего — мальчика, а других — как в тумане. У меня такое ощущение, что я их знаю, но никак не могу вспомнить.

В памяти сновидицы запечатлелся именно маленький мальчик. По всей вероятности, в самом сне она ясно видела всех членов семьи, потому что событие во сне нисколько не отличается от события наяву. И все же ее память отсеяла всех других и сохранила самое важное — облик мальчика.

— Опиши мальчика, его лицо

— У него большие невинные глаза и озорная улыбка.

— Как он одет? — Свитер, шорты. На ногах сандалии.

— А как выглядит здание?

— Гранитные стены. Очень солидное и строгое. Одним словом, государственное учреждение.

— Учреждение?

— Там решают разные дела,

— Решают важные дела, — повторяю я.

— Ну, помогают решать проблемы.

— Помогают людям решать их проблемы, — шепчу я едва слышно и поэтому с особым значением. Группа затихла, одни сидят с закрытыми глазами, другие внимательно наблюдают за Мэгги

Мои вопросы направлены на то, чтобы вернуть сновидицу к образу, заставить ее работать с образом изнутри сновидения. А теперь можно сделать тонкий ход:

— Попробуй посмотреть в объектив, выходит? Мэгги кивает головой, ей это удается.

— Поймай в фокус мальчика, затем здание, опять мальчика и опять здание. Повтори это несколько раз, — командую я.

Она согласно кивает головой. В комнате становится тихо, я даже слышу тиканье своих часов.

— Все меняется, — рассказывает сновидица, — малыш ожил, он стал прыгать. Хочет, чтобы мое внимание было на нем, а не на здании.

— Ну а ты что?

— Я хочу поймать в фокус одновременно и его, и здание, — твердо отвечает она.

— А как теперь чувствует себя мальчик?

— По-моему, он счастлив, по крайней мере выглядит беззаботно. Очень непосредственный малыш, к тому же шалунишка.

— А какое впечатление производит здание? — Внушительное и серьезное. Деловое… Здесь вершат правосудие. Красивое здание, но чересчур строгое, даже суровое.

Ну вот и все. Мы свободны в выборе направлений дальнейшей работы. Мы можем расспросить сновидицу о тех светлых и радостных, напоминающих детство моментах ее жизни, которые не хочется омрачать никакой серьезностью. А когда она чувствует, что должна о всех заботиться и быть всем полезной? Необходимо рассмотреть оба настроения — беззаботно-детское и озабоченно-серьезное, а также те эпизоды из жизни сновидицы, когда они сталкиваются друг с другом. Мы сможем убедиться, как непохожи эти два настроения и как в определенные моменты своей жизни Мэгги пытается их совместить, а ее детское настроение не хочет с этим примириться и всячески этому препятствует. Возможно, образы сновидения связаны, с одной стороны, с беззаботным оптимизмом Мэгги, которая никогда не отчаивается, а с другой, — с давящим чувством ответственности. Последнее угнетающе действует на сновидицу, отравляя самые счастливые переживания в ее жизни.

На этом можно поставить точку, поскольку я хотел показать только то, как в сновидениях проявляются общие черты и как выстраивается структура сновидения. Сновидческие структуры более-менее безличны, сон Мэгги мог присниться почти каждому.

Работа же с личными образами требует особой доверительности, которая не установилась в этой группе. Чем более личный образ рассматривается, тем сильней эмоциональный напор образов сновидений. В алхимии используется соответствующее понятие «герметичный сосуд». В групповой работе точно так же важна сплоченность, прочность группы. Чем более глубокий и личный материал, тем сплоченнее должна быть группа, иначе сновидец сразу почувствует, что его материал вынесен на суд безучастных сторонних наблюдателей, ему станет не по себе, его охватит смущение, а то и жгучий стыд. В группе, сплоченной истинным доверием, работать со снами гораздо глубже и интересней, чем в непрочной, словно крепость из песка.

Следующее занятие я целиком посвятил альбедо я алхимии, потому что некоторые образы из сна Мэгги навевают атмосферу именно этого мира. Алхимики часто упоминали образ соли, которая рождается из горьких слез и пота. Особенно обильно соль можно черпать из глубин разочарования и ностальгии. Алхимики применяли соль как закрепитель процессов, были убеждены, что соль связывает влагу и без нее моря и океаны просто-напросто испарились бы. Фотография — это консервация зрительных образов, своего рода «засолка», не дающая им бесследно улетучиться. В камере обскура, темной камере, память удерживает тонкий слой серебра, светочувствительной эмульсии. На ум сразу ходят образы отраженного лунного света в темноте ночи и серебряного зеркала. Ведь во сне Мэгги фигурировало два фотоаппарата, а двойственность и неопределенность восприятия характерна для альбедо и Меркурия.

Глава 8

ПОДВОДНОЕ ЦАРСТВО

Еще через неделю мы разбираем Джорджа. Джордж сразу сказал, что хочет обсудить свой сон, и добавил, что сон не выходит у него из головы, все время вертится в памяти и он ничего с этим не может поделать.

С Джорджем что-то происходит, обычно спокойный, сегодня он возбужден, голос выдает напряжение, словно что-то и просится из души, требует выражения и воплощения. Он говорит, что хочет поработать со сном, но ни в его голосе, ни в его позе этого желания не чувствуется.

Джордж работает в Массачусетском технологическом институте, типичный ученый: бородка, губы, его глаза явно знакомы с микроскопом, руки — с клавиатурой персонального компьютера. Но сейчас его глаза горят, и он очень напряжен.

Я прошу его почувствовать свой сон «изнутри» — в этом нет необходимости, так он уже в нём. Его голос дрожит. Не знаю, объясняется ли это содержанием сна или группой.

Но я прошу почувствовать, что происходит у вас внутри. Одна женщина отвечает: «Голова гудит, коленки трясутся, ступни саднят, будто я очень долго стояла. Но в то же мне хочется подпрыгнуть, как будто подо мной трамплин». Прослушав сон, она пожаловалась, что у нее болят мочки ушей, ей также показалось, будто что-то неладно с ее спиной. Мне трудно объяснить причину этим симптомам. Конечно, я могу их как-нибудь объяснить, но суть дела не в этом. Главное, что глубокое самонаблюдение пробуждает иррациональные способности нашего сознания.

Итак, Джордж начинает рассказ:

«Я вижу чашу из нержавеющей стали, наполненную водой. В ней сидит кролик, я пытаюсь рассмотреть его получше, но он ныряет в воду. Я начинаю беспокоиться, жив ли он. Но, заглянув в чашу, понимаю, что вода — это его нормальная среда