Я — социопатка. Путешествие от внутренней тьмы к свету - Патрик Гагни

коня чуть-чуть опустить голову. «Принуждение надо вводить понемногу, чтобы конь учился покорности, — он показал, как это делается. — А главное, — дед полез в карман и достал несколько кусочков сахара, — награда за послушание». Конь с удовольствием грыз сахар. Я засмеялась: вот как приручают лошадей.

Сидя в своей комнате, я решила, что применю этот метод, чтобы приручить свою темную сторону. Я не собиралась себя ломать. Я намеревалась с собой подружиться. И решила начать тем же вечером.

Я встала с кровати и открыла гигантское окно. Налетел ветер, принося шум океана и покрывая щеки солеными поцелуями. Как я и думала, желание вылезти через окно и скрыться в ночи оказалось почти непреодолимым. Но я держалась. Несколько секунд я просто стояла у окна, наслаждаясь собственной дисциплинированностью. Потом велела себе лечь спать.

Так продолжалось несколько недель. Каждый день после захода солнца я закрывала дверь в свою комнату, выключала свет, открывала окно и выглядывала на улицу. На первых порах этого было достаточно. Но через некоторое время я решила ослабить уздцы.

Дело было будним вечером; дом погрузился в тишину. Из динамиков серебристого бумбокса на моем комоде доносилась песня «Сладкая Джейн» «Каубой Джанкиз», кавер на Лу Рида. Я подошла к окну и тихо открыла его, напевая про себя: «Божественные распахнутые окна шепотом зовут меня…»[5] Мне нравилось придумывать новые слова любимых песен, это одно из моих излюбленных занятий. Почти во всех песнях говорилось об эмоциях, но мне трудно было понять, о чем речь. Но стоило заменить пару слов — и подпевать становилось намного веселее. «Божественные распахнутые окна шепотом зовут меня, и я улыбаюсь», — повторила я.

Я забралась на подоконник, сняла москитную сетку и села боком. Окинула взглядом улицу. Лунный свет делил мою фигуру надвое, ярко освещая всю левую сторону. «Одна светлая сторона и одна темная», — с улыбкой промолвила я. Чувство равновесия привело меня в восторг.

Я отклонилась назад и взглянула через двор на тротуар, высматривая ночных прохожих. Наша улица шла вдоль пляжа, и гуляющих тут было много. Тем вечером — не меньше десятка. Но они меня не видели. Раскидистый дуб, росший перед нашим домом, скрывал меня от глаз, и даже если кто-то решил бы посмотреть прямо в мою сторону, то я осталась бы невидимой. Зато для меня все были как на ладони.

Мне всегда было любопытно, кто эти прохожие. Чем они занимаются? Куда идут? Хотела бы я знать. И тут меня осенило: «А ведь я могу узнать».

В итоге я остановилась на мужчине с немецкой овчаркой. Я видела его несколько раз; он меня заинтересовал. Женат ли он? Есть ли у него дети? Где он живет? Наверняка недалеко: почти каждый день он проходил мимо нашего дома. Я проводила его взглядом, а потом моя нога как будто сама соскользнула с подоконника и опустилась на землю. Все оказалось намного проще, чем я думала. Я замерла и стала ждать чего-то — чувства радостного предвкушения или маминого крика: «А ну залезай обратно!» Но ничего не случилось. Я была одна.

Я повернулась и опустила другую ногу. Садовники обсыпали мульчей землю вокруг кустов под окном моей комнаты, и я почувствовала кусочки влажной коры под босыми ногами. Я смекнула, что мне нужна обувь. «Надо взять ботинки», — подумала я. Но мужчина с собакой быстро удалялся, обуваться было некогда. И я зашагала вперед.

Я шла за прохожим, и в теле медленно пульсировало ощущение покоя. «Как же это здорово — чувствовать», — подумала я и ускорила шаг.

Он остановился на перекрестке в нескольких домах от нашего; мне не хотелось упустить его из виду. Но вскоре он свернул за угол, и я побежала. Я скакала по лужайкам и срезала путь через соседские дворы, промочив подол ночной рубашки. Наконец я его увидела. Он шел по дорожке к дому, который стоял на улице, параллельной нашей. Я никогда раньше не видела этот дом. Дверь гаража была открыта. Мужчина зашел в дом, и я заметила его в окне кухни, где стояла женщина. Гараж он так и не закрыл. С моего места просматривалась вся гостиная. Я покачала головой. И почему люди не закрывают шторы после захода солнца, включив в доме весь свет? Все равно что пригласить в дом посторонних. Хозяин собаки поцеловал женщину; та усаживала малыша в высокий стульчик. «Значит, у него семья», — подметила я.

Я приблизилась, чтобы лучше их разглядеть. Интересно, у них мальчик или девочка? Сложно было понять. Я подошла прямо к дому и встала буквально в паре дюймов от окна. Женщина откупоривала бутылку вина, мужчина смотрел на нее с улыбкой. Совершенно нормальная, безмятежная семейная сцена. «Однажды и я такой стану», — подумала я.

— Эй! — крикнул кто-то за моей спиной. — Что ты делаешь?

Я обернулась и увидела на улице пожилую пару. Я их знала; они несколько раз в неделю проходили мимо моего окна с молодым человеком, наверно своим сыном. Я отошла от окна. В сиянии полной луны моя светло-голубая рубашка казалась белоснежной. Мужчина смутился. Он не ожидал увидеть девочку. Я подмигнула и прижала к губам указательный палец.

— Тихо! — игриво прошептала я. — Мы играем в прятки. — Потом я хитро улыбнулась ему и побежала. Двор примыкал к парку, а оттуда до моего дома оставалось всего ничего. Луна освещала мне дорогу, и совсем скоро я вернулась и залезла обратно через окно.

Той ночью, лежа в кровати, я была довольна собой. Я отпустила свою темную сторону немного порезвиться, но все это время не теряла контроль. Я сама установила себе ограничения, свои собственные. Моя темная и светлая стороны больше не конфликтовали: они научились мирно сосуществовать. Но все же мне еще многое предстояло понять.

Я влезла в наш старый дом и следила за незнакомцем ночью на улице. С точки зрения нормального человека, это было неправильно. Это я знала точно. Но кто решает, что правильно, а что — нет? Я же никому не навредила. Если мне удастся держать свою темную сторону под контролем с помощью дисциплины и собственных ограничений, значит, «плохими» можно считать лишь те действия, которые наносят физические травмы.

— Все остальное плохим не является, — постановила я. Взяла блокнот и ручку с прикроватной тумбочки и составила список.

«Правила жизни Патрик, — написала я. — Правило № 1: никому не причинять вред».

Я перечитала написанное и удовлетворенно откинулась на подушку. Всего одно правило, но оно положило начало очень важному для меня кодексу поведения. Хотя мне иногда удавалось