Танец гнева. Как управлять негативной энергией - Харриет Лернер

а может, правильно. Я не знаю ответа на этот вопрос. Но сейчас для меня важнее всего то, что мать Эми – я. И я делаю то, что мне кажется лучшим для моего ребенка. Я вовсе не говорю, что никогда не ошибаюсь или что считаю свое мнение истиной в последней инстанции. Я лишь хочу сказать, что изо всех сил стараюсь жить самостоятельно и обрести уверенность в себе как в матери Эми. Для меня важно воспитывать своего ребенка так, как я считаю правильным.

Мать посмотрела на нее с еще большей тревогой и заговорила громче:

– Я вырастила четверых детей. Хочешь сказать, мои советы тебе вообще не нужны? Что все, что я говорю, не стоит внимания? Или мне лучше было остаться дома? Я ведь могу уехать, если я тут лишняя. Можно подумать, с моим приездом ситуация не улучшилась, а ухудшилась!

И снова Мэгги почувствовала внутри прилив гнева, но на этот раз он быстро испарился, и она снова ощутила под ногами твердую почву. Мэгги знала, что ни за что не поддастся на провокацию, не вернется к прежней схеме. Поэтому сказала:

– Мама, я очень благодарна тебе за то, что ты приехала. Я понимаю, сколько всего ты знаешь о воспитании детей. И может быть, когда-нибудь, когда я стану более уверенной в своей самостоятельности и освою навыки материнства, обращусь к тебе за советом.

– Но сейчас тебе мой совет не нужен? – спросила мать, и вопрос этот скорее напоминал обвинение.

– Именно так, мам, – ответила Мэгги, – если я не прошу тебя прямым текстом дать мне совет – значит, он мне не нужен.

– Но я не могу просто смотреть, как ты портишь ребенка, – заявила мать, с каждым словом будто забывая о здравом смысле и неосознанно провоцируя Мэгги на ссору, чтобы вернуться к прежней, предсказуемой модели отношений.

– Знаешь, мам, – сказала Мэгги, – у нас с Бобом, как у молодых родителей, полно трудностей, но думаю, мы неплохо справляемся и с каждым днем у нас получается все лучше и лучше. Я верю, что мы вовсе не испортим Эми.

– Но ты только и делаешь, что критикуешь меня, – продолжала мать, как будто Мэгги ничего не сказала. – Я пыталась тебе помочь, а ты еще и попрекаешь!

– Мам, – ответила Мэгги спокойно и твердо. – Вовсе я тебя не попрекаю и не говорю, что ты не права. Я просто делюсь своей реакцией. Когда ты берешь Эми на руки после того, как я только что положила ее в кроватку, меня это расстраивает, ведь я пытаюсь обрести уверенность в себе как мать. И я не критикую тебя – я просто рассказываю о своих чувствах и желаниях.

Мать Мэгги внезапно встала и вернулась в дом, громко хлопнув за собой дверью. Мэгги с ужасом представила, что ее мать собирается покончить с собой и что она больше никогда ее не увидит, – и тут вдруг поняла, что у нее самой дрожат колени и кружится голова. И Мэгги, и ее мать испытывали «тревогу разлуки»: Мэгги потихоньку покидала родное гнездо.

Как понять реакцию матери

Изменив своей обычной позиции, Мэгги почувствовала вполне понятную тревогу за собственное благополучие и душевное спокойствие матери. В ответ на смену модели поведения Мэгги ее мать только еще больше усилила наступление, доведя ситуацию до абсурда в отчаянной попытке оградить себя и дочь от дискомфорта, который может вызвать у близких людей стремление к самостоятельности.

То, что на первый взгляд может показаться отвратительной бесчувственностью со стороны матери, на самом деле свидетельствует о ее глубинном желании не расставаться с дочерью и избавить их обеих от болезненного одиночества, связанного с повышением самостоятельности и независимости. В самом деле, если бы мать нашла в себе силы отреагировать спокойно и рационально, Мэгги испытала бы еще большую тревогу разлуки, которая на протяжении всего их разговора нет-нет да и просыпалась в ней.

К глубокому страху каждой из женщин потерять близкого человека прибавлялся еще и тот факт, что их прежняя модель отношений настолько прочно укоренилась, что ни Мэгги, ни ее мать уже не знали другого способа взаимодействия, как не знали и того, какой тип взаимодействия придет на смену уже привычному. Вот почему, когда одна отступила от этой модели общения, вторая, бессознательно чувствуя угрозу их отношениям, встала на их защиту.

И хотя умом Мэгги была готова к тому, что произошло потом, это не избавило ее от чувства потрясения и подавленности. «Может быть, я зря это сделала? – спрашивала она себя. – Или это моя мать ведет себя как ненормальная? Неужели я навсегда потеряю ее только из-за того, что у меня наконец-то хватило смелости высказать свою точку зрения?» Ответ – нет.

Контрнаступление – обычная реакция в момент проявления силы личности в семейных отношениях.

«Верни все как было!» – буквально кричит мать Мэгги, для которой заявление дочери о самостоятельности и независимости, о намерении отстаивать свою позицию приравнивается к жестокому отречению от нее. Угрозы – открытые или завуалированные – заключались в том, что ее мать впадет в депрессию, отдалится от нее, будет ужасно страдать, и в их с Мэгги отношениях произойдет разрыв. Эту мощную эмоциональную контратаку «Ты не права», «Верни все как было, а не то…!», как мы уже могли убедиться, вполне можно предвидеть и понять, и в определенной степени она даже универсальна. Что будет дальше – зависит от Мэгги.

Новый танец – шаг за шагом

Работа Мэгги только началась. Когда мать в ярости заперлась в своей комнате, она ощутила прилив страха и чувства вины. Больше всего на свете в тот момент ей хотелось сбежать от матери – «покинуть поле боя». Она уже сказала все, что хотела, и теперь единственным ее желанием было, чтобы мать попросту исчезла. Но это невозможно. Тактика «бей и беги» в важных межличностных отношениях не приносит долгосрочных результатов. И если Мэгги серьезно настроилась на перемены, ей предстоит пройти очень долгий, нелегкий путь.

Прежде всего ей необходимо продемонстрировать (как ради себя самой, так и ради матери), что она все-таки намерена стать по-настоящему самостоятельной и независимой, но сделать так, чтобы со стороны это не воспринималось как отказ от заботы и близости. Самостоятельность заключается в том, что мы четко обозначаем границы нашей личности и в важных для нас вопросах чувств. Однако самостоятельность вовсе не приравнивается к эмоциональной дистанции. Таким образом, Мэгги всем своим поведением необходимо показать, что, хотя для нее важны собственные желания и убеждения,