Я – тело, только тело. Исследование телесности, сознания и ампутированных конечностей - Мохеб Костанди

и, возможно, интегрирующей сенсорную информацию от конечностей, снижен. Более того, объем серого вещества в теменной доле у пациентов с BIID, по-видимому, влияет на интенсивность симптомов, причем у тех, у кого объем серого вещества уменьшен более выражено, желание ампутировать конечность проявляется сильнее. Таким образом, образ тела у людей с BIID оказывается искажен, причем репрезентация нежелательной конечности уменьшена, а возможно, и вовсе отсутствует. В итоге испытуемые взрослеют, не испытывая чувства владения конечностью, от которой хотят избавиться27. В таком случае можно предположить, что люди с BIID будут реже испытывать фантомные ощущения после удаления нежелательной конечности.

Для того чтобы понять, как именно возникает синдром нарушения целостности восприятия собственного тела, можно обратиться к классическим экспериментам Дэвида Хьюбела и Торстена Визеля. Начав в конце 1950-х годов с использования микроэлектродов для исследования архитектуры зрительной коры и свойств ее клеток у кошек, Хьюбел и Визель сделали ряд важных открытий. Во-первых, они обнаружили, что зрительная кора содержит отдельные нейроны, реагирующие на самые базовые свойства зрительных образов, такие как ориентация краев. Во-вторых, они обнаружили, что эти ориентационно-селективные клетки организованы в чередующиеся столбцы, каждый из которых преимущественно получает входные сигналы то от одного, то от другого глаза. Эти столбцы с окулярным доминированием видны как полосатый узор на поверхности зрительной коры и стали источником еще одного названия этой части мозга – стриарная кора (стриарный означает «полосатый» или «полосчатый»).

В дальнейшем Хьюбел и Визель занялись изучением того, как зрительная стимуляция или ее отсутствие влияют на развитие зрительной коры. Для этого в 1963 году они зашили новорожденным котятам один глаз, а после обследовали их мозг. Как выяснилось, это существенно повлияло на структуру столбцов с окулярным доминированием: столбцы, лишенные зрительного сигнала, не росли, в то время как те, что получали сигнал от оставленного открытым глаза, захватывали неиспользуемые участки стриарной коры и становились аномально большими. Что особенно важно – в 1965 году исследователи обнаружили, что изменения в мозге становились необратимыми, если глаз котенка оставался закрытым до определенного этапа развития, но могли быть обращены вспять, если глаз открывали до наступления этого этапа28.

Эта работа непосредственно привела к разработке эффективных методов лечения амбилопии, или «ленивого глаза», которым страдает каждый пятидесятый ребенок, и принесла Хьюбелу и Визелю Нобелевскую премию по физиологии и медицине 1981 года. Их открытия также подтвердили важность критических периодов, или чувствительных стадий развития, во время которых мозг становится особенно восприимчивым к определенным типам сенсорных сигналов, и его правильное развитие зависит от них. В настоящее время широко распространено мнение, что все сенсорные системы мозга в той или иной степени нуждаются в сенсорной стимуляции для нормального развития. Считается, что некоторые когнитивные способности, прежде всего язык, также развиваются на критических этапах развития, и впоследствии овладеть ими становится гораздо сложнее.

Теперь предположим, что репрезентации тела развиваются в критический для мозга период раннего и среднего детства в результате непрерывного процесса мультисенсорной интеграции, и что в течение этого критического периода мозг нуждается в практически постоянном притоке сенсорной информации от тела для создания соматотопических схем тела и формирования точного чувства телесной осознанности. Если в этот период развития на значительное время прервать поступление сенсорной информации от одной из конечностей, то мозг не сможет сгенерировать адекватную репрезентацию конечности и, следовательно, не включит ее в формирующийся образ тела, то есть он просто не зафиксирует пораженную конечность в качестве части тела и части Я. Таким образом, у человека со временем возникает стойкое ощущение, что пораженная конечность ему не принадлежит.

Анамнестические данные, подтверждающие эту гипотезу, следуют из первых сообщений о случаях синдрома BIID. В работе 1977 года Джон Мани, Рассел Джобарис и Грегг Фурт описали двух пациентов, желавших ампутировать здоровую ногу. Авторы отметили, что один из пациентов в возрасте двух лет пролил на себя кастрюлю с кипящей овсянкой, в результате чего сильно обжег левую ногу и стопу и «почти год не мог ходить». Второй родился с незначительной деформацией правой стопы, в результате чего она была повернута внутрь в области лодыжки, и эта косолапость была устранена хирургическим путем в раннем возрасте29. Сенсорные сигналы, поступающие от конечностей ребенка, могут быть нарушены и другим образом. Например, серьезная травма конечности может повлечь за собой необходимость длительной иммобилизации в гипсе, а некоторые вирусы, такие как вирусы герпеса, инфицируют и повреждают сенсорные нервные волокна. Опрос пациентов с синдромом BIID и изучение их историй болезни могут помочь выяснить, имели ли место в их детстве травмы или инфекции той конечности, которую они хотят ампутировать.

Роль соматосенсорной коры в процессе социального познания позволяет объяснить, как пациенты с BIID могли впервые осознать свое необычное желание удалить здоровую руку или ногу. Большинство опрошенных на сегодняшний день пациентов утверждают, что впервые осознали потребность в ампутации после того, как впервые увидели человека с ампутированной конечностью в детстве. Учитывая, что наблюдение за действиями и движениями других людей активизирует представления в их собственной соматосенсорной системе, вид ампутированного человека может «разоблачить» отсутствующую или уменьшенную репрезентацию конечности и «пробудить внутреннюю идентичность, которая ранее не осознавалась»30.

Шильдер не сталкивался с людьми, желающими совершить ампутацию, или, по крайней мере, он не упоминает о BIID в своей книге 1935 года «Образ и внешний вид человеческого тела». Однако последнюю треть своего труда он посвятил социологическим аспектам образа тела и долго рассуждал о том, как образы тела людей могут взаимодействовать друг с другом.

«Образ тела – это социальный феномен, – писал он. – Изначально существует очень тесная связь между образом собственного тела и образами тела других людей». Подчеркивая связь между биологическими и психологическими компонентами образа тела, он утверждал, что «постуральный образ […] хотя и является прежде всего опытом органов чувств, вызывает [неразрывные] связи эмоционального типа… [так что, когда] мы видим тело другого человека […] мы сначала получаем сенсорное впечатление о его теле… [и это впечатление] приобретает реальное значение благодаря нашему эмоциональному интересу к различным частям его тела». Непосредственное отношение к синдрому нарушения целостности восприятия собственного тела имеет утверждение Шильдера о том, что «зрительный опыт […] влечет за собой построение образа тела» и что «интерес к определенным частям собственного тела вызывает интерес к соответствующим частям тел других людей» и наоборот31. Репрезентации тела оказываются в непосредственном взаимодействии друг с другом в рамках неврологической особенности, известной как синестезия зеркального прикосновения. Слово синестезия происходит от греческих корней σύν (лат. syn) – «вместе» и αἴσθησις (лат. aisthesis) – «ощущение» и относится к группе родственных