Между нами терапия. Исследование себя и ценности бессознательного - Ирина Гиберманн

не понимаю, на что именно. Я чувствую, что мир не разрушится, если я сделаю вдох. Что кто-то удержит, даже если я не прошу. Второе — когнитивное: я знаю, что мне сказали правду. Что та дата, то имя, то время, та фотография имеют ко мне отношение. Что у меня есть прошлое, даже если я его не помню. Это и есть внутренняя архитектура. Структура, выстроенная не из фактов, а из доверия. Не из образов, а из слов, переданных нам как свои. Мы живём внутри чужих рассказов, сделав их своими. Мы стоим на фундаменте чужого воспоминания, поверив в него так, как будто это было с нами. И только потом появляются воспоминания. Те, что мы бы хотели забыть, но не можем. И те, которые мы будем вспоминать снова и снова, потому что именно в них — жизнь. Потому что именно в них что-то в нас включается. Мы не просто вспоминаем. Мы возвращаемся. Мы культивируем. Мы снова и снова пересаживаем это воспоминание в себя, чтобы оно проросло. Чтобы оно согрело. Или, наоборот, наполнило гневом, энергией, справедливостью, которая принадлежит только нам. Есть память тёплая — и есть память холодная. Есть те моменты, которые хочется оставить на внутреннем экране как вечную заставку. А есть те, которые хочется стереть — и не получается. И вся индустрия помощи человеку — от психотерапии до гипноза, от EMDR до образования — направлена на то, чтобы помочь справиться именно с этой второй категорией. С тем, что не стирается. С тем, что формирует искажённый фильтр. С тем, что становится слишком плотным. С тем, что остаётся, даже если его не звали. Но правда в том, что психика держит не то, что было, а то, что не получилось отпустить. Важен не факт. Важна невозможность забывания. Психика не страдает оттого, что она что-то не помнит. Она страдает оттого, что что-то остаётся. И в этой плотности, в этой температуре, в этом вечном повторении и живёт структура. Вспоминание как форма сопротивления. Забвение как роскошь. Возвращение как необходимое движение.

Всё, что мы знаем о себе, когда-то было разложено по фазам. Не календарным, а телесным, психическим, внутренним. Не возраст в годах, а возраст в глубине. Мы словно проходим через скрытые врата: от одного способа быть в этом мире — к другому. И каждое из этих состояний оставляет след. Не всегда воспоминание. Чаще — отклик. Фигуру. Рефлекс.

Именно этим мы и займёмся. Зайдем в эти врата. Пройдем по фазам. По внутренним переходам, где ещё нет событий, но уже есть организация психики. Где ещё не помнишь, но уже реагируешь. Где ещё нет слов — но есть первые очертания того, как ты выдерживаешь реальность. И значит, как ты потом будешь помнить. Первое, что нам важно понять: это не про сухие границы. Это не «до года», «до трёх», «до пяти» — как будто ровно в день рождения что-то включается или отключается. Нет. Всё плавно. Всё просачивается. Один способ восприятия медленно сменяется другим. Они могут пересекаться. Они могут возвращаться, наслаиваться, исчезать и проявляться снова. Мы не движемся по прямой — мы движемся по спирали. И в этом — весь смысл. Потому что страх, как и память, возвращается. И формируется там, где мы его ещё не можем назвать.

Память и модусы аффективной регуляции

Память в психике — не просто способность что-то удерживать. Это способ жить с тем, что уже случилось. Она развивается как кольца у дерева: внахлёст, не обнуляясь, не вытесняя друг друга, а наслаиваясь и переплетаясь. И именно в этом наслоении появляются модусы — формы восприятия, с помощью которых психика не просто вспоминает, но обрабатывает и обживает опыт. Попробуйте закрыть глаза и представить, что вы идёте по карте. Не по дороге и не по маршруту — а по психической карте раннего детства. Она не нарисована — она пережита. Она живёт в каждом из нас.

Как психика запоминает, переживает и обрабатывает опыт? Когда мы говорим о раннем детстве, мы не говорим о воспоминаниях — мы говорим о памяти[9]. Это не одно и то же. Память — не то, что мы можем воспроизвести. Память — это то, через что проходит каждый новый опыт. Как через фильтр, как через линзу, как через тело, которое уже знает: вот так — страшно, вот так — радостно, а вот так — лучше исчезнуть. Эти фильтры формируются по слоям. И прежде чем появится нарратив и речь, прежде чем ребёнок скажет «я», — психика уже живёт, регулируется, справляется. Поэтому мы сначала разберём три базовых типа памяти, а потом — модусы аффективной регуляции, которые разворачиваются внутри них.

Так формируются слои памяти: от телесного и неосознаваемого к повествовательному и рефлексивному. Но чтобы понять, как именно это наслаивание происходит — как психика превращает невыносимое в переносимое, а разрозненное в связное, — важно обратиться к тем исследованиям, которые соединяют нейробиологию, теорию привязанности и аффективную регуляцию.

Франц[10] предлагает описание того, как базовые аффекты — доязыковые, телесные — трансформируются в чувства, а затем — в способность к со-чувствию. Этот процесс невозможен без памяти: не как архива, а как структуры живого внутреннего реагирования. И именно здесь схлопываются границы между телесным, эмоциональным и ментальным. Мы разберём формы памяти и развернёмся к модусам, в которых психика живет опыт, а не просто вспоминает его.

Итак, есть три формы памяти.

1. Имплицитная (неявная). Самая древняя и ранняя. Она не требует языка и сознательного вспоминания. Это память ощущений, запахов, тактильности, ритма, телесных реакций. Формируется с внутриутробного периода и остаётся с нами до конца жизни.

2. Семантико-эпизодическая. Появляется ближе к 2–3 годам. Это память событий, в которых уже можно зафиксировать, что произошло: кто был, где это было, что чувствовалось. Это ещё не нарратив, но уже не чистая реакция.

3. Автобиографическая. Возникает ближе к 5 годам. Это уже не просто сцена, а я в сцене. Это память, в которой рождается субъект — наблюдатель, рассказчик, автор собственной жизни. Она и позволяет задаваться вопросами «А кто я?» и «Что это говорит обо мне?»

Теперь посмотрим, как в этих формах памяти начинает развиваться психическая жизнь: как она воспринимает, что с ней происходит, и как она с этим справляется. Каждый модус — это способ переживания и интерпретации опыта. Он не заменяет предыдущий, а наслаивается на него. Мы все не просто «прошли» эти фазы — они остались в нас и могут активироваться в любой момент, особенно в кризисе или