Сексуальные отношения. Деконструкция Фрейда - Жан-Люк Нанси

Именно поэтому и предпочитаем мы не говорить о сексуальных отношениях как о чем-то определенном, используя имя существительное, а обходимся глаголами, вроде «спать», «трахать», «иметь», «дрочить», и т. д.

Многие из этих глаголов имеют, что характерно, возвратную форму с сопутствующей двусмысленностью: значение в ней колеблется между алло– и аутоэротизмом. И не случайно: ведь именно здесь предстоит нам преимущественно в первую очередь провести различия – отличить, от другого и посредством другого, самого себя; отличить самого себя, отличив от него другого; отличить от себя вместе с другим и, в то же время, самого себя от себя вместе с другим.

Последнее очень важно, поскольку именно с этим «вместе», с приставкой «со» в слове «совокупляться», вся неопределенность как раз и связана. Совокупление и есть не что иное, как «совместность» соединения, точно так же, как коитус есть не что иное как совместность ходьбы, ходьбы взад и вперед, движения, объединяющего в себе то удаление и сближение, – то прикосновение и отрыв, которое собственно, и является этим «со»: «со», которое само по себе ничем не является, а представляет собой чистое отношение: то, благодаря чему единое в себе или идентичное оказывается поколеблено.

Пол и призван как раз это единое поколебать, с той оговоркой, впрочем, что «единое» это полу отнюдь не предшествует. Ничего и никого, что существовало бы раньше или помимо разделения полов, нет: это последнее не просто разграничивает между собой индивиды и формирует, отделяя их друг от друга, определенные группы – оно представляет собой начало дистанции и относительности – начало, пронизывающее всякое «единое» с момента его происхождения, и в само зарождение его вносящее разделение.

Не будем забывать, что разделение полов распространяется на большое количество животных и растений: и том, что мы привыкли называть природой, пол тоже присутствует. Это обстоятельство заслуживало бы подробного комментария: обратим внимание хотя бы на то, что именно с помощью пола воздействует техника на природу, используя гибридизацию и селекцию – условия существования того, что называют «культурой». Именно сексуальные отношения являются источником бесконечного изобилия наблюдаемых в природе различий.

* * *

Вообще говоря, отсутствие в едином единства и единственности как раз и является условием того, что единое было – точнее, чтобы его было много: речь идет о едином именно singuli (во множественном числе), а не unus (в единственном). Философия всегда, от Платона до Гегеля, отдавала себе отчет в том, что пресловутое unus, единое в себе (единственное единое, как говорит нам этимология), является, будучи в отношениях с собой ничем не опосредовано, собственным отрицанием. Непосредственное отношение к себе самому отрицает единое, себя и само отношение одновременно – будь то отношение к другому или к с самому. Единое, по словам Гегеля, себя из себя исключает.

Говоря об отношениях (любых возможных отношениях) в терминах «объединения», нельзя забывать, что никакое объединение не может образовать единства, немедленно себя при этом не упразднив. Но если единое исключает себя из себя, то двое (именно двое, а не двоица) не состоят из двух единиц и не являются двумя моментами, фигурами или обломками предшествующего им «единого». Двойственность, скорее, включает себя в себя – другими словами, она повторяется. Она вновь и вновь делится (гетеро/гомо, мужское/женское и т. д.), проигрывает все новые и новые комбинации (каждый раз первая и последняя, каждый раз наслаждаясь своей бесконечной конечностью), являет себя в представлении (любовь в искусстве, любовь как искусство и соотношения того и другого являются плодотворнейшей темой для изучения).

Различие между полами не является различием между одной или двумя вещами, каждая из которых существует для себя как нечто «одно» (один из полов), оно не является ни различием, природным, видовым или индивидуальным, ни различием в степени. Оно является различием пола как такового, поскольку этот последний различается в самом себе. Для любого существа, наделенного полом, пол есть нечто различающееся от самого себя: различающееся как в смысле дифференциации по различным переплетенным направлениям и градиентам становления, таким как «мужское/женское, гомо/гетеро, активное/пассивное», и т. д., так и в смысле бесконечного умножения неповторимых особенностей у «представителей» рода.

Можно сказать, следовательно, что разницы полов нет, а есть лишь всегда, изначально различающийся в себе пол. И мыслить в себе различающийся в себе пол можно лишь как отношение – не отношение с тем или другим сущим (например, с другим полом), а само отношение, действие отношения, раскрытия между собой и между нами того промежутка, что мы называем интимностью: различающийся в себе пол – это раскрытии пространства интимности.

Этимологически, интимное – это превосходная степень внутреннего (европейская история пола вышла, возможно, из тех интимных отношений, что связывают у Августина субъекта с Богом). Что же оно представляет собой, то внутреннее, которое претерпевает разделение полом?

Речь не идет о внутреннем чего-то самотождественного, какого-то замыкающегося на себе или замкнутого в себе отношения: разводится между собой, образуя интимное пространство, как раз то, что для себя никакого существования не имеет, поскольку по эту сторону пола ничего – ни общего, различного, ни бесполого – просто нет. Нет ничего, что существовало бы раньше или помимо этого и интимного состояния, раньше или помимо отношений с полом – отношений, которые, формируя этот различающийся в себе пол, и составляют, возможно, в нем ту структуру, которую зовет Лакан символической.

Если единое упраздняет себя, то ни отделиться от себя, ни воссоединиться в себе оно не способно. Любовная пара не является продуктом распада неделимого и лишенного пола единого, и не сливается ни в какое потустороннее полуединство.

Неправомерно предполагать, поэтому, будто существует некое первоначальное, или, наоборот, конечное единство, которое и подвергается разложению и разделению, чье словесное выражение («наслаждение невозможно!») является в этом случае констативом (или контрацептивом!), выполняющим функцию императива или запрета.

Если так, то слово «запрет» надо понимать в соответствии с его строением: как высказывание, которое произносится «между» – не для того, чтобы разрешить тяжбу (таков его смысл в латыни), хотя это измерение в нем тоже присутствует (междоусобица ради себя самой, своего рода «междусобойчик»), а для того, чтобы само это «между» выпростать. Так что сексуальные отношения, то есть отношения с собой через различение от себя, если и не «записываются» в лакановском смысле этого слова, то, по меньшей мере, «выговариваются». Не просто выговариваются словами – словами, первое и последнее из которых: «мне/тебе хорошо!», тавтология в форме обращения, заслуживает специального отступления – а сами представляют собой не что иное, как акт высказывания. И смыслом такого акта является наслаждение, а не