Гуманистическая психотерапия: Рационально-эмоциональный подход - Альберт Эллис

пор, как столь сурово ограничила свою жизнь, поддавшись своей фобии. Она нормально общалась с людьми, которые работали вместе с ней в офисе, но у нее не было настоящей социальной жизни из-за собственных ограничений.

В случае с этой пациенткой я использовал ряд методов, к которым часто прибегают в рационально-эмоциональной терапии.

Прежде всего, я был в высшей степени активно-директивным. Вследствие целенаправленного опроса я вытянул из пациентки факты относительно ее проблемы, а также краткую историю ее жизни, из которой следовало, что она всегда была застенчивой и склонной к уединению, но что ее страх «загрязнения» возник лишь тогда, когда она столкнулась с тремя проблемами: свидания; мастурбация; успеваемость в школе.

Она выросла в строгой семье методистов и считала, что во всем должна достичь успехов, а также быть сексуально «чистой». Ее требования к себе в то время были обременительны и, не желая смотреть правде в глаза, она нашла оправдания. Что определенные люди и места «загрязнены» — для того чтобы избежать опасности и не мучиться из-за мастурбации. Годы шли, ее попытки защитить себя от жизненных проблем приводили к новым неудачам, так как она не могла ходить на свидания, посещать колледж. Она могла только работать на низкооплачиваемых работах — она наказывала себя все более сурово и чувствовала себя полной неудачницей. В конце концов, она стала осуждать себя за свои «дурацкие» симптомы и стала ценить себя еще меньше, чем прежде.

В ходе работы с этой пациенткой ей объяснили, что фобии приходили и поддерживались за счет ее чрезвычайного страха испытать неудачу и получить неодобрение со стороны других. Ее основные ценности в этом отношении подверглись контратаке. Я настойчиво убеждал ее не строить самооценку на основании успехов в личной жизни и работе. Я доказывал ей, что она может полностью принимать себя, даже если у нее нет заметных успехов в этой области и даже если она никогда не пользовалась особым успехом среди других людей. Я показал ей, насколько невежественны ее старые религиозные представления о сексе и что неправильно избегать мастурбации до тех пор, пока она не станет ходить на свидания. Я постоянно указывал ей на то, как она продолжала ругать себя за эту фобию. Я настойчиво убеждал ее в том, что, насколько бы ни были мучительными ее симптомы, она не должна винить себя за них и что ей лучше прекратить осуждать себя за это беспокойство, если она хочет преодолеть его.

Между этой женщиной и мной не было близких отношений. Я был скорее учителем и встречался с ней 1 раз в три недели (так как у нее были финансовые проблемы и она не хотела залезать в долги, оплачивая лечение). Но я был достаточно настойчив и недвусмысленно дал ей понять, что если она поверит мне и будет следовать моим указаниям, она сможет преодолеть свои фобии. В этом смысле я позволил ей зависеть от меня, хотя и временно.

С самого начала я сказал ей, что смысл рационально-эмоциональной психотерапии состоит в том, что она не должна нуждаться ни во мне. ни в ком бы то ни было, но должна стать вскоре способной самостоятельно думать за себя и следовать собственным наклонностям. Как это обычно случается при использовании рационально-эмоциональной терапии, ей было показано, что я принимаю ее безоговорочно, с ее глупыми мыслями и дурацким поведением, и что я не собираюсь винить ее, чтобы она ни сделала и как бы плохо она ни реагировала на лечение. Отношения переноса между мной и этой пациенткой не вполне соответствовали тем, что подразумевают под этим термином большинство школ, но она стала смотреть на меня как на человека, на которого она может положиться и который безоговорочно примет ее несмотря на все прошлые помехи и неудачи.

Она получала четкие домашние задания, целью которых было деидеологизировать ее и заставить разрушить привычные модели. Так, ей приходилось совершать прогулки в определенные части города, которые она считала загрязненными; разговаривать с людьми, которых она боялась; переезжать с одной квартиры на другую; посещать мероприятия, на которых могли появиться «загрязненные» люди. Когда она не выполняла эти задания (что было довольно часто на первых порах), я спокойно и без раздражения просил ее посмотреть на те мысли и предложения, которые не дали ей сделать это. Вот пример нашего диалога. когда я настойчиво советовал переехать с квартиры родителей, а она этого не сделала:

— Ты вчера переехала, как мы договорились?

— Нет, я живу все там же.

— Почему? Что ты себе говорила в оправдание?

— Я была слишком усталая.

— Ты хочешь сказать, ты сказала себе: «Я слишком устала, чтобы переезжать сегодня»?

— Да.

— Но это очевидная неправда. Минуту назад ты сказала, что хорошо себя чувствовала, проснувшись в то утро, и что ты со вершила длительную прогулку.

— Да, это так, но я не чувствовала себя способной к переезду.

— Почему?

— Потому что там, где я живу, у меня есть друзья.

— А тебе трудно будет завести друзей там, куда ты переедешь?

— Да.

— Но ты же можешь завести новых друзей там, куда ты пере едешь, и поддерживать отношения со старыми, не так ли?

— Да, я могла бы.

— И что же?

— Я думаю, я сказала себе то, что мы обсуждали в прошлый раз.

— И что же это?

— У меня не получится завести новых друзей. А этих людей я уже знаю, и похоже, что нравлюсь им. Так зачем рисковать. О, вы знаете...

— Зачем рисковать чем?

— Ну... а вдруг не получится?

—Ах, да, опять! Опять ты за старое. «Если я в новом месте попробую общаться с новыми людьми, я могу потерпеть неудачу. И это...»

— О, и это будет ужасно.

—Верно, это то, что ты сказала себе. Но будет ли это? Если бы ты попробовала завести новых друзей, а они не приняли бы тебя на новом месте, разве это было бы столь ужасно?

— О, нет. Не столь ужасно, я думаю. Но это казалось мне таким ужасным вчера.

— Тогда все ясно. Тебе это всегда будет казаться ужасным до тех пор, пока ты не посмотришь на чепуху, которую ты говоришь себе, и не спросишь себя: «Почему это должно быть ужасно? Допустим, у меня не получится так просто завести друзей на новом месте. Разве из-за этого стоит распускать нюни?»

Работая с ее домашними заданиями, я продолжал обсуждать темы: