Я – тело, только тело. Исследование телесности, сознания и ампутированных конечностей - Мохеб Костанди

Wounds and Other Injuries of Nerves), где содержится самое раннее описание того, что мы сейчас называем «снарядным шоком», а также книга «Повреждения нервов и их последствия» (Injuries of Nerves and Their Consequences) 1872 года. На тот момент Митчелл уже был видным медицинским специалистом по «нервным болезням» с обширной практикой; впоследствии он стал первым избранным президентом Американского неврологического общества. Его работа в госпитале «Тернерс Лейн» фактически заложила основы американской неврологии, и сегодня он считается отцом-основателем этой области4.

Митчелл отмечал, что подавляющее большинство его пациентов с ампутированными конечностями испытывали яркие ощущения того, что отсутствующая конечность якобы по-прежнему соединена с их телом. «Почти каждый, кто потерял конечность, носит с собой постоянный или непостоянный фантом утраченной части тела, – писал он в книге “Повреждения нервов и их последствия”, – сенсорный призрак той части себя, а подчас и весьма неудобное присутствие, порой слабо ощущаемое, но готовое отозваться при ударе, прикосновении или порыве ветра. Очень многие постоянно ощущают существование конечности, осознавая ее даже в большей степени, чем оставшуюся». Митчелл также обратил внимание на то, что эти сенсорные галлюцинации могут быть настолько яркими, что становятся причиной «абсурдных казусов»: «Больной, потерявший ногу, встает среди ночи, чтобы пройтись, или пытается потереть или почесать ее. Один из моих пациентов попытался, когда ехал верхом, взяться за узду утраченной рукой […], и ему тут же напомнили о его ошибке, скинув с седла. Другой человек в течение почти года во время каждого приема пищи пытался поднять свою вилку, и в результате испытывал такое эмоциональное потрясение, что его часто тошнило или даже рвало»5.

Столетиями ранее это загадочное явление наблюдал французский цирюльник-хирург Амбруаз Паре. Считающийся одним из отцов хирургии Раннего Нового времени, Паре произвел революцию в полевой медицине и внес весомый вклад в методики лечения людей с ампутированными конечностями. В то время раны от ампутации сначала прочищали раствором кипящего масла, а затем прижигали раскаленным железом. Однако это часто не помогало остановить кровотечение, и столь же часто приводило к смерти пациентов от болевого шока. Но однажды в 1537 году у Паре закончился масляный раствор и он использовал вместо него успокаивающий бальзам из яичных желтков, розового масла и скипидара. Он также применял лигатуры для перевязки крупных кровеносных сосудов, перерезанных во время операции (эту процедуру впервые опробовал греческий врач Гален во II веке), и жгуты (их использование Гален не одобрял) над областью ампутации для остановки кровотечения.

До внедрения анестетиков и антисептиков ампутация была одной из самых сложных операций в практике хирурга. Ее необходимо было провести быстро, одним круговым разрезом через кожу, мышцы, кости и сухожилия. Опытный цирюльник-хирург мог выполнить процедуру менее чем за пять минут, однако смертность была высокой: от 50 % до 80 % пациентов, прошедших ампутацию, умирали на операционном столе.

По слухам, Паре ежедневно ампутировал около двухсот конечностей на полях сражений в Италии, но, благодаря его нововведениям, все больше пациентов выживали после операции и жили, рассказывая странные истории о своем опыте и ощущениях. «Воистину это дивная, странная и удивительная вещь, – писал Паре, – пациенты, которые спустя много месяцев после удаления ноги жаловались на то, что до сих пор чувствуют сильнейшую боль в отрезанной ноге»6.

Французский математик и философ Рене Декарт, родившийся через шесть лет после смерти Паре, также отмечал: «[Хирурги] знают, что те, чьи конечности были недавно ампутированы, часто думают, что все еще чувствуют боль в тех частях, которыми больше не обладают». Он описал случай с девушкой, которой «ампутировали целую руку из-за ползучей гангрены» и которая в течение нескольких недель после операции жаловалась «на разнообразные боли в пальцах, запястье и предплечье»7. Но именно Сайлас Митчелл впервые назвал это явление фантомной конечностью (именно так оно называется по сей день) и дал первое полное медицинское описание этого феномена в «Случае Джорджа Дедлоу».

Ощущение фантомной конечности тогда было плохо изучено, и многие современники Митчелла приравнивали его к паранормальным явлениям, чему, возможно, способствовало сам термин «фантомная (то есть призрачная) конечность». Потому часто говорят, что Митчелл опубликовал свои наблюдения в форме короткого художественного рассказа, так как опасался насмешек со стороны медицинского и научного сообществ. Действительно, в начале своего рассказа Дедлоу признает: «Заметки о моем собственном случае были отклонены […] всеми медицинскими журналами, которым я их предлагал».

По другой версии, Митчелл никогда не собирался публиковать этот текст. Однажды вечером, во время обсуждения ампутации конечностей, его школьный друг Генри Уортон упомянул, что слышал о человеке, потерявшем обе руки и обе ноги в 1864 году во время сражения в заливе Мобил. Это и вдохновило его на написание рассказа; позже он увидел фамилию Дедлоу на вывеске ювелира и решил, что она как раз подойдет главному герою. Написанный рассказ Митчелл отдал жене врача Каспара Вистара, а та передала его своему отцу, доктору Фернессу, который затем переслал его преподобному Эдварду И. Хейлу, редактору журнала The Atlantic Monthly. Со временем, к своему «удивлению и радости», Митчелл получил гранки со страницами и чек на восемьдесят долларов8.

В «Случае Джорджа Дедлоу» отражен богатый опыт Митчелла в области лечения пациентов в госпитале «Тернерс Лейн», сочетающий точную и подробную медицинскую информацию о ранениях времен Гражданской войны с реалистичным повествованием от первого лица. Эта история представляет исторический интерес и как одна из наиболее ранних попыток описать медицину и хирургию с точки зрения пациента, и как яркий очерк о высокой цене вооруженных конфликтов. Хотя повествование заглавного героя, очевидно, основано на истории одного очень несчастного человека, Джорджа Дедлоу можно рассматривать как собирательный образ, воплощающий сотни тысяч солдат, искалеченных и изуродованных во время Гражданской войны9.

Устами своего главного героя Митчелл размышлял о происхождении и причинах фантомных ощущений и боли с точки зрения чувственных впечатлений, передаваемых от тела к мозгу. «Знания, которыми мы обладаем о любой части [тела], складываются из бесчисленного множества впечатлений, происходящих извне, которые воздействуют на ее чувствительные поверхности, – писал он, – и передаются по нервам в спинномозговые нервные клетки, а через них – в головной мозг. Так мы постоянно получаем информацию о существовании частей тела, поскольку впечатления, достигающие мозга, по закону нашего бытия соотносимы нами с той частью, от которой они исходят».

Митчелл сравнивал нервы и их функционирование с проводком, которым дергают за колокольчик: «Вы можете потянуть его в любой точке и тем самым позвонить в колокольчик столь же успешно, как если бы дернули за самый конец. […] [В] любом случае, прислуга, не будь дурак, соотнесет