Связанные кровью - Мария Морозова

Мария Морозова

Связанные кровью

ПРОЛОГ

— Карано! — Гаркнул в коридоре голос целителя Дойла. А через секунду в комнату отдыха заглянул и он сам. — Ты чего тут сидишь?

— Учусь, — ответила я, не поднимая головы от справочника инфекционных болезней.

— Учишься, — проворчал целитель. — Домой иди, десять вечера уже.

— Да. Сейчас закончу раздел и пойду.

— Ну смотри. А то привезут кого тяжелого, запрягут помогать — и плакало твое «пойду».

Дверь хлопнула, закрываясь. Я потерла висок и вздохнула, пытаясь сосредоточиться на инфекциях кишечника. Но сегодня мои мысли бродили далеко, а взгляд то и дело возвращался к лежавшему рядом с книгой письму. Простой конверт, короткая записка…

«Приходи сегодня в одиннадцать вечера к нам домой. Надо поговорить. Это важно и касается твоих родителей. Годфри Тибер».

Получив этот конверт сегодня днем, я сначала чуть не выбросила его в мусор, даже не открывая. Дядя Годфри был последним человеком, которого мне хотелось бы видеть. Мы не общались почти пять лет, и меня это полностью устраивало. Вот только любопытство победило. Я прочитала письмо и теперь мучилась сомнениями. Почему он написал про родителей? Это просто выдумка, чтобы заманить к себе, или у него действительно есть что-то важное для меня? Разум призывал проигнорировать послание и отправиться домой, высыпаться перед очередным рабочим днем. Но что, если дядя не врет?

Я глянула на часы и закусила губу. Двадцать минут одиннадцатого…. И чего ему приспичило звать меня в гости так поздно? Почему так неожиданно? Боги…

Пока доеду к Тиберам, пока узнаю, чего они хотят, только потом вернусь домой, и то — если повезет быстро поймать извозчика. Это явно случится далеко за полночь, а мне ведь завтра к восьми часам на смену. Аргумент за то, чтобы не ехать.

Но если там все же что-то важное? И я из-за гордости и лени это важное пропущу? Дядя Годфри тоже не питает ко мне теплых чувств и не стал бы писать из-за ерунды…

— Карано! — Целитель Дойл снова открыл дверь. — Чтоб я тебя через пять минут тут не видел! Мне не нужна завтра сонная амеба на смене.

Закивав, я торопливо поднялась, сунула письмо в книгу, а книгу — на полку, и схватила пальто. Ладно, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и мучиться сомнениями, а правильно ли поступила.

Наш госпиталь располагался недалеко от центра Ильброна, поэтому извозчиков хватало даже ночью. Я быстро поймала свободный экипаж и почти ровно в одиннадцать оказалась на улице, где дядя с теткой построили свой коттедж. Стараясь не вспоминать, что сделали они это на деньги от моего наследства, я отпустила извозчика и шагнула к калитке. Калитка оказалась не заперта, а в окнах первого этажа горел свет. Меня ждали.

Я сделала пару глубоких вдохов, чтобы призвать эмоции к порядку, и зашагала по дорожке. Поднялась на крыльцо и, задавив малодушное желание сбежать, решительно постучала. Стук дверного молотка показался особенно громким в вечерней тишине. Вот только открывать мне почему-то никто не спешил.

Окна коттеджа справа резко погасли, отчего стало еще темнее. В коттедже слева, у госпожи Бекет, еще светились, и мне оставалось только надеяться на то, что соседка не выглянет на шум. Иначе без нотаций не обойдется.

Я постучала снова — и снова без ответа. На меня накатило раздражение. Не хотелось задерживаться здесь надолго. Мне завтра и правда нужно в госпиталь с самого утра. Целитель Дойл обещал, что разрешит поприсутствовать на операции, значит, стоит быть выспавшейся и собранной. А я трачу свой вечер непонятно на что, вместо того, чтобы ехать отдыхать.

Я стукнула еще раз, а потом надавила на ручку двери. Она, как и калитка, тоже оказалась не заперта.

— Дядя Годфри? — позвала я. — Тетя Жюстина?

Тишина. Выругавшись себе под нос, я открыла дверь и решительно вошла в холл. Если это какой-то розыгрыш, лучше разобраться с этим побыстрее и пойти домой.

— Дядя Годфри! — Я направилась к гостиной, где горел свет. — Это Йеналь. Вы прислали записку сегодня…

Все остальное случилось неожиданно. Исчезли звуки, онемело тело, заставляя меня застыть на половине шага. В нос ударило запахом соли и железа, настолько резким, что заслезились глаза. Я хотела было закричать, сама еще толком не зная, зачем. Но не смогла, потому что горло перехватило спазмом. В глаза бросилось что-то багровое. А потом накатила темнота…

* * *

— Лорд Эльгорр, вам посылка.

— Положите на стол, — кивнул Ниар, не отрываясь от бумаг.

Секретарь бесшумно подошел и пристроил на край стола коробку размером с солидную книгу.

— Проверено Службой безопасности, — сообщил Мортон.

— Благодарю.

— Я еще нужен вам?

Ниар, наконец, поднял голову и глянул на часы. Одиннадцать вечера. Он, как всегда, заработался.

— Идите, Мортон, — разрешил он.

Поклонившись, секретарь вышел. А Эльгорр откинулся на спинку кресла и устало вздохнул. Последние полтора года он вкалывал практически без отдыха. Орден магов был похож на застоявшееся болото, и ему пришлось как следует постараться, чтобы это болото расшевелить, очистить от ядовитых гадов и заставить работать на благо королевства. Да, поддержка короля и знатных семей Темирана здорово помогала, но только в последний месяц Ниар смог, наконец, с уверенностью заявить, что все более-менее вошло в свою колею. Может, устроить себе по этому поводу небольшой отпуск?

Мужчина отложил перо и подвинул к себе посылку, упакованную в несколько слоев хорошей пергаментной бумаги. С того момента, как он возглавил Орден, на него было совершено аж три покушения, поэтому вся корреспонденция проходила через Службу безопасности Ордена, в которую он же, Ниар, превратил свой бывший Отдел внутренних расследований. И печать, что красовалась на пергаменте, говорила о том, что посылка безопасна.

Разорвав пергамент, Ниар обнаружил внутри книгу и улыбнулся. Это был его заказ, сделанный еще месяц назад в самой большой книжной лавке столицы. Автобиография лорда Рецена, известного политика прошлого, оказалась до того редкой, что букинистам пришлось разыскивать ее не одну неделю. Но книга все-таки пришла, и это могло бы стать отличным поводом отвлечься от работы.

Ниар взялся за край обложки, раскрывая книгу, и поморщился. Палец укололо что-то крошечное, но острое. Нахмурившись, мужчина присмотрелся и заметил на пальце капельку. Это