Замок, жених и другие проблемы попаданки - Сусанна Ткаченко

Санна Сью

Замок, жених и другие проблемы попаданки

Глава 1

Все любят мечтать. Ведь так? Наверняка нет людей, которые никогда не мечтали. Лично я, сколько себя помню, это делала в любую свободную минуту. Даже сейчас, когда чувствовала себя ужасно дискомфортно: всё тело болело, зудело и во рту пересохло, я горячо мечтала от этого избавиться...

— Синарита Катарина одержала победу и доказала своё право на владение замком Семь камней! Милостью его величества Сигизмунда ей даётся отсрочка оплаты долгов, а помолвка переносится. Но с условием! Синарита Катарина обязуется пройти курс защитника и через тридцать дней показать Совету, как она овладела новой силой, дарованной ей самим Громолюбом! — ударило мне в уши громогласное объявление.

Я покрутила головой и открыла глаза. Это было очень опрометчивое решение. Ясное голубое небо виднелось сквозь узкие щели какого-то чугунного горшка, а голова гудела так, будто по ней ударили тяжёлым молотом. Но меня никто не бил. Я вообще была в офисе одна… Ну, ругалась на поставщика — было дело. Но он же не мог ударить меня через мобильный. Ничего не понимаю! И лежу на чем-то неудобном.

Попробовала покрутиться, но тело слушалось плохо. Меня будто всю целиком в этот чугун замуровали. Облизнула пересохшие губы, и они показались мне слишком пухлыми. Ужас, как бы не аллергия! Я читала, что при отёке Квинке губы становятся, как пельмени!

— Скорее вколите мне супрастин! — прохрипела я не своим голосом и закашлялась.

Какой-то слабый писк вышел, а не крик о помощи. Но меня услышали. Две крепкие руки подняли меня на ноги, а потом сняли с моей головы эту тяжёлую штуку — настоящий шлем! И я обмякла, как тряпичная кукла. Хорошо, что те самые руки успели меня подхватить и не дали свалиться! Потому что ноги у меня онемели. От открывшегося вида.

Я стояла в центре арены, залитой ярким полуденным солнцем. Песок под ногами был усыпан чем-то красным, но я не разглядывала, чем именно — таращилась с открытым ртом на возвышавшуюся передо мной ложу с каким-то царьком в короне. Лицо его выражало презрение ко всему живому, а корона казалась слишком тяжёлой для его тонкой шеи.

Но и это не всё! Вокруг на трибунах кричали люди в странных одеждах: дамы в длинных платьях и огромных шляпах, кавалеры в нарядных сюртуках... Я будто попала на костюмированный карнавал!

Ох, мне стало прямо очень плохо. Пахло псиной и чем-то тухлым. Где МРТ? Где реанимация? Мне вообще не нравятся подобные галлюцинации! Па-ма-ги-те!

— Ваше величество, юная синарита в шоке от своей победы. Ей явно нужно прилечь, чтобы переварить свое счастье, — раздался насмешливый баритон прямо над моей головой.

Владелец держащих меня рук ехидничал. Но с чего это я юная? Мне сорок месяц назад исполнилось. Выгляжу я, конечно, неплохо, но на юную точно не тяну.

Предприняла попытку встать твердо на ноги. Не нужна мне помощь такого язвительного мужика. Но пока выпутывалась из его хватки, успела понять, что на мне болтается нелепая кольчуга явно не моего размера. Она царапала шею и норовила сползти с плеч. Подняла руку, чтобы ее поправить, и замерла в ужасе. Это была не моя рука! Слишком тоненькая, с почти прозрачной нежной кожей, и никакого лака на ногтях! Мамочки! Что происходит?!

— Отведите синариту Катарину в замок, генерал. Глава Совета магов позже сообщит ей детали дальнейших действий, — сказал вынырнувший из-за высокой спинки кресла царька старичок.

На его плечах красовалась блестящая синяя мантия с золотыми звездами, а на голове торчал остроконечный колпак.

Генерал (мне целого генерала выделили!) опять ухватил меня и, оторвав от земли, развернул к выходу. Зря он, конечно, это сделал! Потому что в этот момент я увидела то, на чем лежала... Или точнее на ком.

На песке валялась туша натурального монстра! Не то кабана с телом крокодила, не то крокодила с головой кабана! Я пошатнулась и передёрнулась от ужаса.

— Ты его уже убила, чего сейчас-то трястись? К поверженному врагу нужно быть милосердной, тем более он тебе свою магическую силу отдал, — осуждающе проворчал генерал.

Я повернула голову, подняла лицо и... Завораживающие карие глаза, опушённые длинными ресницами, крупный нос, чувственные губы, волевой подбородок и слегка вьющиеся каштановые волосы молодого статного красавчика стали последним, что я разглядела на арене.

Свет в глазах внезапно погас. Видимо психика не выдержала шока.

Бамс! Правую щеку обожгло болью…

— Мерзавка! Ты что наделала?

…а уши заложило от отвратительного женского визга. Я с трудом разлепила веки, как раз когда злобная бабища замахивалась, чтобы ударить меня по второй щеке. Но я была в корне не согласна с утверждением про подставить другую щеку для удара, видимо, поэтому сработал защитный механизм — я изловчилась, перехватила запястье дамочки и сжала его так, что она взвыла.

— Ты что? Да ты не в себе! — завопила она, тряся пострадавшей рукой.

Вот точное определение! Я — не в себе! Я в какой-то юной синарите Катарине. И что мне с этим делать? Как вернуться в себя?

Мне в офис надо! У меня же фура с опилками на трассе застряла! Вспомнила о ней, и в голове замелькали картинки.

Вот я стою и выясняю отношения с поставщиком цемента — он задерживает отгрузку, а у меня заказчик нервничает! Вот переключаюсь на вторую линию, а там водитель говорит, что сломался на трассе в каком-то захолустье. Я хватаюсь за сердце… и будто со стороны наблюдаю, как лежит на полу Катя Видова, владелица транспортной компании, и не дышит! Боже, как так?! Мне всего сорок, я же ничего ещё не успела! Ни встретить мужчину своей мечты, которому смогу поверить после неудачного замужества. Ни ребеночка родить, ни по миру поездить... Вот! Я точно об этом думала, когда меня куда-то потянуло, и очнулась я уже в теле бедняжки Катарины.

Почему бедняжки? Так, ясно почему — потому что не посмеют успешных женщин заставлять биться с монстрами на арене и тем более не посмеют на них орать вот такие злобные тетки.

Тётка продолжала сверлить меня гневным взглядом. Не старая — лет тридцать пять-сорок на вид. В бордовом бархатном платье и рогатом головном уборе. Тонкие губы поджаты, а в голубых глазах плещется ненависть. Сказала бы я ей сейчас