Прачка. История попаданки - Юки

Юки

Прачка. История попаданки

Глава 1

Иногда, чтобы все изменилось, достаточно одного слова — особенно если оно сказано вслух, когда ты этого совсем не ждешь.

Я сидела в поезде, уставившись в мутное стекло, за которым маячили зеленые холмы и старенькие дачи, половина из которых давно была заброшена. Я ехала в отпуск, единственный за последний год, и отчаянно мечтала лишь об одном — чтобы никто меня не трогал. Никаких звонков, отчетов, поручений — лишь запах трав, костра и свободы. И немного сказки, если уж мечтать по-крупному.

— Отпуск мечты, — пробормотала я, прикрывая глаза. — Пусть он будет… просто волшебным. Пусть все забудут о моем существовании хотя бы на время. А я забуду про них.

Я не знаю, почему мироздание так буквально поняло мое желание. А может я просто оказалась не в том месте и не в то время. И как итог — я проснулась уже в другом мире.

Пришла я в себя от вони. Резкий запах прогорклого мыла, мокрого белья и чего-то едко-сладкого ударил в нос, заставив меня закашляться. Я открыла глаза — и увидела не полки вагона, а черный, закопченный потолок с деревянными балками. Я лежала на холодном каменном полу, а вокруг меня валялись мокрые тряпки, стояли ведра, слышался шум воды и женские голоса.

— Ты чего разлеглась, Линн?! Поплохело что ли? — надо мной склонилась девчушка с соломенными кудрями. Ее лицо было измазано мыльной пеной, и она уставилась на меня своими большими, испуганными глазами.

— Где я?.. — пробормотала я, чувствуя, как ужасно болит голова. Попробовала пошевелиться — и затылок пронзила острая боль, от которой я зашипела.

— Как это где? В прачечной ты, дуреха! Вставай давай, работа ждет! — рявкнула другая — пожилая женщина с толстыми руками и грозным взглядом. Она плеснула на меня водой из ковша, заставив отплевываться. — Лежит тут, а барское белье ждет.

— Прачечная?.. — повторила я, утирая лицо, силясь понять, что происходит. Это что, сон? Кома? Галлюцинация на фоне стресса?

Я села, щупая затылок. Под пальцами обнаружилась шишка, пульсирующая огнем. Я что, головой ударилась?

Все вокруг было слишком реальным: сквозняк, дующий из дверной щели, влажный запах реки с улицы, холод каменного пола.

— Ты в порядке, Линн? — девчушка — та, что с кудрями, — помогла мне подняться. — Ты сильно ударилась, когда поскользнулась.

— Я… да, наверное, — выдавила я, всматриваясь в ее лицо. Слишком четкое, чтобы быть сном. Слишком настоящее.

Я поднялась на ноги, пошатываясь. Оглянулась, разглядывая большую комнату, уставленную чанами с горячей водой, в которых мокло белье. И женщин, что работали здесь — все в одинаковых грубых платьях, руки красные, волосы убраны под косынки. На веревках под потолком свисали рубахи и камзолы, штаны с позолоченными пуговицами, платья из дорогой ткани. И все тут пахло мылом и потом.

— Кто я? — вырвалось у меня.

— Линн ты, дурочка, — проворчала пожилая женщина. — Забыла, что ли? Линн Эдвайр, прачка в «Речной лилии».

Линн Эдвайр. Прачка. В «Речной лилии». Каждое слово резало слух — но внутри отозвалось странным эхом, будто это и впрямь… я?

— Нет… — шепнула я, глядя на свои руки — грубые, потрескавшиеся. Не мои.

Я ведь Елена, и работаю офис-менеджером. Как, черт возьми, я оказалась здесь? В теле какой-то Линн, стирающей чужие портки? В другом мире…

— Эй! Ты чего застыла?! — пожилая женщина ткнула меня в бок. — Мыло в руки и за дело! Господину Валморену нужно белье к вечеру, а он не любит ждать!

Я не знала, кто такой господин Валморен. Но поняла одно: назад дороги нет. Я заперта в этом чужом, странном, мыльном мире. И от моего «отпуска мечты» осталась только вонючая вода и ведро, полное грязных сорочек.

Я схватила мыло, чувствуя, как горячие капли воды с чана летят мне на руки, разъедая кожу. Каждое движение казалось чужим, неловким. Но я старалась. Потому что что-то в этом шуме, запахе мыла, жаре воды было настоящим. И я боялась остановиться. Боялась, что, если остановлюсь — исчезну насовсем. Или сойду с ума, что тоже возможно.

— Линн, не зевай! — девчушка — Анабель, как она представилась, — подала мне свежий таз. — Держи, а то госпожа Йелл заругается.

Я взглянула на нее — и впервые за этот день улыбнулась. Потому что ее взгляд был сочувствующим. И в этом безумии я была не одна. И пусть я стала прачка в чужом мире, а что стало со мной настоящей, оставалось только гадать. Но если я здесь, значит, мне дали шанс на новую жизнь. И я обязательно выясню, зачем судьба послала мне такой отпуск.

Глава 2

Я быстро поняла: этот мир был слишком реален, чтобы быть сном.

Мне было больно, когда я прикусывала губу, мыльная вода щипала растрескавшуюся от щелочи кожу, а грубая ткань натирала руки до красных пятен. Здесь все ощущалось острее, чем когда-либо в офисе с его кондиционером и скучными презентациями.

Вечером, когда последние тазы были вылиты, а руки гудели от усталости, я уселась прямо на крыльцо прачечной. Глядя рассеянно на то, как медленно темнеет вода реки, вдоль которой тянулись здания: рыночные лавки, лавки сапожников и шляпных дел мастеров, трактиры и кабаки. Их вывески раскачивались в легком ветре, а фонари с магическими кристаллами уже начинали мерцать, освещая район.

— Это Элентмар, — сказала Анабель, подсаживаясь рядом. Ее тонкие босые ноги болтались с порога. — Столица королевства. Все товары здесь сходятся, и все, что нужно, найдется.

— А все, что не нужно? — спросила я слабо.

— И это найдется, — фыркнула девочка, поправляя косынку. — Если есть деньги.

Деньги. Слово простое, но здесь оно звучало так же весомо, как и дома.

Я узнала: в этом мире деньги были всем. А магия, то самое чудо, о котором могли лишь мечтать все мои соплеменники, была доступна только знати. Простолюдины же недалеко ушли от рабов, будучи свободными лишь на бумаге. Город жил по законам аристократии, а законы эти были просты: кто родился наверху, тот правит. Кто внизу — тот вечно будет вытирать чужую грязь.

Когда ночь спустилась окончательно, Анабель повела меня в барак — «общежитие для прачек». Старая постройка с перекошенными стенами, пахнущая сыростью. Внутри — длинный темный коридор, тусклый свет масляной лампы. Шум и смех, запах дешевой похлебки и пота.

Я наврала Анабель, что от удара плохо помню