Серебряный развод - Олеся Рудая

Олеся Рудая

Серебряный развод

1

— Нина, организуй мою свадьбу! — в трубке раздаётся подвыпивший голос Вадима, друга моего мужа.

Я замерла с телефоном у уха. — Калинин! Ты серьёзно? — не веря своим ушам, переспрашиваю. — Ещё вчера ты клялся, что «не родилась та женщина»…

— Знаю, знаю! — перебивает меня его хриплый бас, притворно-виноватый. — Влюбился, чёрт возьми. Каюсь.

Вадим — закоренелый холостяк, бабник и циник. Никогда не понимала, что общего он нашёл с моим мужем. Но они дружат двадцать лет, делят бизнес и, кажется, все грехи друг друга.

— Давай за любовь! — вдруг орёт он так, что у меня звенит в ушах. В трубке раздаётся звон бокалов, пьяные выкрики и смех. Ага, значит, вечеринка.

— У вас там мальчишник? — подкалываю я.

— Почти угадала! Репетиция! — он заливается смехом, и я инстинктивно отдергиваю телефон — кажется, ещё секунда, и барабанные перепонки лопнут. Ясно: выпил он уже изрядно.

— Ну и что ты от меня хочешь, Вадик? — спрашиваю, стараясь говорить чётко, чтобы он не потерял нить разговора.

— Ты же лучший организатор свадеб в городе! — провозглашает он, будто объявляет тост. — Давай завтра встретимся, обсудим всё.

— Ладно. В полдень у «Фламинго» — я как раз закончу с клиентом.

— Договорились! — ревёт он, и вдруг связь превращается в адский винегрет из стука, шороха и пьяных воплей.

— Вадик? Ты ещё здесь? — озадаченно спрашиваю я.

В ответ — тишина. Вернее, пьяный гул вечеринки: смех, крики, музыка. Видимо, Вадим решил, что разговор окончен.

Я уже собираюсь положить трубку, как вдруг сквозь шум прорывается дикий вопль:

— Костик!

У меня перехватывает дыхание.

Костя — имя моего мужа.

Я замираю, прислушиваясь, отчаянно надеясь, что это какой-то другой Костик.

Но ведь полчаса назад мой муж позвонил и сказал, что весь вечер будет у родителей.

Потому что приехал его «любимый дядя из Германии».

Тишина в трубке вдруг стала громче крика.

Но сердце предательски замирает — и тут же я слышу его. Тот самый голос.

— Ва-дю-ха! — орет мой муж, будто болеет на стадионе.

Из динамика доносятся шлепки по плечам, мужской хохот, звон стопок. Телефон в моей руке превратился в проклятый прибор подслушивания, транслирующий тайную жизнь человека, которого я, оказывается, не знала.

Лучше бы я сразу положила трубку. Но не смогла.

— Анжелу помнишь? Ну, телка с большим задом, что тебе в машине чуть не дала? — спрашивает Вадим с похабным хихиканьем.

— У клуба в пятницу? — озорно уточняет мой муж.

— Да не! Рыжая такая... пирсинг на брови, — терпеливо объясняет Вадим.

Они вспоминают женщин, как фильмы из видеопроката. А я стою, будто на льдине, которая трещит под ногами. Готова провалиться в ледяную воду.

— Рыжая... — размышляет вслух мой Костя. — А! Вспомнил!

У него их так много, что приходится напрягать память?

Вот тебе и серебряная свадьба, дорогой. Я-то, дура, ждала банального серебряного сувенира. А ты приготовил сюрприз покруче.

По щекам ползут горячие нити слез.

Я стискиваю зубы, закусываю губу до боли, но слушаю дальше.

— Она сейчас подъедет, подруг прихватит! — мурлычет Вадим, довольный, как кот в предвкушении сметанки.

— Огонь! А твоя что? — оживленно интересуется мой муж.

— Моя? Дома сидит! Невеста же, ха-ха!

— Правильно! Моя тоже на коротком поводке, и не тявкает. Мужикам можно, бабам — ни-ни!

Эти слова — как спичка в бензин.

Жалость к себе сгорает в одну секунду. Внутри — пепел. А потом — взрыв.

Кулаки сжимаются так, что ногти впиваются в ладони. Дыхание становится частым, горячим, звериным.

И вдруг — тишина.

Связь оборвалась.

Я вскочила, будто током ударило, и начала метаться по дому, как зверь в клетке. Комнаты мелькали перед глазами, но яростный пожар внутри только разгорался, превращаясь в испепеляющее пламя.

Плевок в душу. И этот... этот двуличный ублюдок — мой муж? Отец моих детей? Человек, которому я отдала лучшие годы, тепло души и кусочек за кусочком — саму себя?

Сердце застыло ледяным комом, а в ушах стоял пронзительный звон ярости.

Тело вдруг обмякло, словно кто-то выдернул позвоночник — ту самую опору, что держала меня все эти годы. Ноги становятся ватными, руки — бетонными, недвижимыми. Я бесшумно сползла на пол, как тряпичная кукла. Щека прилипла к ледяному паркету, а слезы потекли ручьями, образуя на полу жалкое соленое озерцо.

Во рту — солоновато-горький вкус его предательства.

Разум отчаянно цеплялся за соломинки:

«Чуть не дала» — значит, все же не дала?

Вадим — известный бабник, Костя просто поддерживает друга...

Может, все не так страшно? Может, у нас все хорошо?

Жалкие попытки самообмана.

Слабая надежда — последний оплот перед пропастью.

Я механически взглянула на телефон — прошло два часа. Два часа, чтобы похоронить прежние представления о муже.

Резкий звонок вырвал меня из оцепенения. Сын.

— Да, сынок, — делаю над собой усилие, чтобы голос звучал спокойно.

— Мам, нужно поговорить. Ты свободна завтра? — он старается говорить ровно, но матери не соврешь.

— Конечно. Что-то случилось?

— Нет-нет. Просто встретиться, — врет сын.

— Хорошо, завтра.

Он бросает трубку, оставляя меня наедине с мрачными догадками.

2

Утро растворилось в бесконечных уточнениях, пробежках между столами с декором и вымученных улыбках. Репетиция свадьбы — всегда стресс, но сегодня я ловила себя на том, что забываю слова, теряю нить разговора. Мысли упрямо возвращались ко вчерашнему звонку, к тому, как Костин голос сливался с пьяным гомоном.

Муж явился под утро, пахнущий чужим парфюмом и дешевым коньяком. «Дядя из Германии так разошёлся!» — смеялся он, целуя меня в щеку. Губы холодные, скользкие, как у резиновой куклы. Раньше я верила его «рабочим ужинам», «внезапным совещаниям». Теперь каждый его вздох казался ложью.

Впереди — встреча с Вадимом.

Двери зала захлопнулись за спиной с глухим стуком. Июньский зной обрушился на меня, как удар. Воздух густой, обжигающий, ветра нет.

Осматриваю парковку — где же его машина?

Солнце стояло в зените, безжалостное, слепящее. Я зажмурилась.

— Нина?

Голос не Вадима. Женский, нарочито сладкий, с лёгкой хрипотцой от сигарет. Поворачиваюсь — девушка в цветастом сарафане. Стройная, с небрежными локонами. Ничего общего с грузным, вечно хрипящим Вадимом.

— Простите, задумалась, — автоматически растягиваю губы в улыбке.

Будущие невесты часто узнают меня — соцсети делают свое дело.

— Нам нужно поговорить.

— Разумеется, — глазами ищу Вадима. Его нет.

Значит, есть время разобраться с этой… Волосы у неё — не просто рыжие. Ядовито-медные, как предупреждающая окраска ядовитой