Охота на Трясогузку - Алиса Перова

фойе и победно улыбаюсь своему отражению. Отлично выгляжу! А кудряшки лежат идеально — Инесса Германовна своё дело знает. Даже мейк ещё жив, только реснички самую малость осыпались. Да и похер на них!

Вхожу в зал…

— Вау! Сашура!

— Ух, е*а-ать! Ты гля, какая Снегурка пожаловала!

Я и не надеялась остаться незамеченной. Но с королевским достоинством проплываю мимо пляшущих клоунов и игнорирую их выкрики.

Мой взгляд мгновенно цепляется за нарядную ёлку. Она сияет множеством разноцветных огней, которые, отражаясь в больших зеркальных шарах, рассыпаются по всему залу. Как же красиво! И снова хочется плакать. Уже через неделю Новый год — мой любимый праздник, а настроение — удавиться. А я ведь в отпуск собиралась…

И не куда-нибудь, а на Занзибар — к пальмам, к солнышку, к Индийскому океану! А чёртов Змей мне весь праздник испоганил. Да если б только мне — он же всем обломал планы.

А я, дура, ещё Стешку с Генычем сорвала. Они же после Германии хотели в Париж на Рождество рвануть, а из-за моей свадьбы всё поменяли. А Стешечка, зайка моя, так загорелась этим путешествием! А теперь ни Парижа ей, ни Занзибара. Спасибо Горскому! Вот, интересно, как после такого ему будет спаться — спокойно? Да как удаву! Даже не сомневаюсь в этом.

Ох, а ведь младшенькая со своим Генычем уже наверняка прилетели. Они же должны были сразу на банкет попасть, и голодные, небось. А Горский им — хрен, а не банкет — дома жрите! То-то Геныч будет угорать надо мной — отличный повод для стёба подкинул мой женишок. Да отсохни его корешок!

Хм, корешок… коренище! Такая коряга даже в засохшем виде способна напугать неискушённых зрительниц. Таким плугом только землю вспахивать. Оттуда бы оттяпать, да к росту добавить — и была б гармония везде.

Да к чёрту этого Змея! Сколько можно о нём думать!

— Санька, привет, — улыбается мне бармен Стёпка. — Выглядишь на сто баллов!

Он мечет быстрый взгляд вдоль стойки и извиняюще пожимает плечами (все барные стулья заняты). Однако я уже вижу, кого здесь можно подвинуть — молодой и симпатичный, этот кобель сидит всего в метре от меня и таращится во все глаза. Наверняка уже прикидывает, как бы половчее забить в меня свой поганый гвоздик. Я же пялюсь на стул под его задом. И с удовлетворением улыбаюсь, когда место освобождается. Хороший мальчик — понятливый.

— Спасибо, — произношу одними губами и киваю.

— Добрый вечер, — хороший мальчик галантно подаёт мне руку, помогая занять освободившееся место, и тут же переходит в наступление: — Я прошу прощения за банальность, но я ещё никогда не видел таких красивых девушек.

О-о… ну а как же иначе — красивее меня только моё самое удачное фото.

— Можете посмотреть, пока я здесь, — бросаю льстецу и отворачиваюсь, теряя к нему всякий интерес.

Я знаю, что не уродина, но очень даже на любителя. Как, впрочем, и Айка с её экзотической внешностью. В нашей семье самые эстетично вылепленные Скрипки — это мама и похожая на неё Стефания. Правда, маме мозгов не отсыпали, зато у неё голос красивый.

— Вы позволите угостить Вас коктейлем, прекрасная незнакомка? — это снова настырный гвоздик.

Грубить ему почему-то не хочется. Даже не знаю, позволить, что ли? Я сейчас без денег, поскольку моя сумочка тоже где-то потерялась. Но и там были только телефон и помада. А зачем невесте деньги на свадьбе? Но они мне и здесь ни к чему, ведь всё, что я закажу, можно записать в долг. Я разглядываю улыбчивого парня, размышляя, как бы потактичнее его отшить.

— Кстати, меня зовут Егор. А Вас Саша, да? Я просто услышал.

— Егор⁈. — меня будто змеюка ужалила. — А давай-ка, Егор, двигай отсюда со своими угощениями!

Я снова отворачиваюсь, не желая ни видеть, ни слышать этого Егора. И вообще никого не хочу знать по имени Егор.

— Танцевать хочу! — выпаливаю, встретившись взглядом с барменом.

— Так, может, сперва накатишь для храбрости? — улыбается Стёпка.

— Я и так уже храбрая пришла. А хотя… организуй-ка виски с колой, му-гу?

— Любой каприз, Санечка!

А потом ещё один каприз…

И я как раскапризничалась! Как-то прям хорошо пошло с колой, да под Степкин трёп. А после очередного «каприза» я вдруг подумала, что надо срочно позвонить Змею, пока я не забыла, что хотела ему сказать. Но куда-то подевался мой телефон… Гадство! А у меня ж был такой крутой телефон! Подарок Горского, между прочим. Ну что ж, как пришло, так и ушло — не судьба, значит.

А с первыми звуками очередного трека меня вдруг буквально подбрасывает на месте, и следующую порцию допинга я отодвигаю от себя так резко, что случайно проливаю виски на стойку.

— Без проблем, я всё вытру, — успокаивает меня Степан, но удерживает за запястье. — Саш, не ходи.

— Почему это⁈ — я возмущаюсь и отдёргиваю руку.

— Прости, но ты немного перебрала.

Но я уже не слушаю, потому что звучит моя любимая песня, под которую невозможно тупо сидеть и бухать. Под такую музыку надо зажигать.

Глава 7

Александрина

Танец на пилоне — это дивное изящное искусство, в котором так эффектно сплетаются сила и грация. И далеко не каждому по силам такое исполнить. Эллочка в этом настоящий профи, а я почему-то всегда соскальзываю. То ли руки слабые, то ли задница тяжела, но, скорее всего, и то и другое. Однако Элка говорит, что я очень способная ученица, и уже на пути к успеху.

И прямо сейчас, глядя на хромированный шест и ощущая небывалый прилив сил, я думаю, что без труда смогу взлететь на эту палку!

Лёгкая, словно птица, и вдохновлённая восторженным рёвом толпы, я разбегаюсь… взмываю ввысь…

А-а, блядь, чуть жопу себе не отбила!

Ох, кажется, я ещё и каблук сломала. Пьяная дура! И почему я сразу домой не поехала?

Раздаётся издевательский свист, и по залу прокатываеся взрыв хохота. Худшего финала для этого отвратительного дня даже представить себе невозможно. Какое позорище! Сейчас впору втянуть голову в плечи и отползать к выходу. Но это для слабаков, а моя зажигательная песня ещё не спета. Главное — прекратить полировать задницей пол.

И адреналин мне в помощь!

Я цепляюсь ладонями за проклятый шест, рывком подбрасываю своё тело вверх и, поймав равновесие, рисую провокационную восьмёрку бёдрами. И ещё, и вот так! Смех в зале мгновенно сменяется одобрительным гулом, а я, стремительно наращивая темп, начинаю в ритм с