Охота на Трясогузку - Алиса Перова

— Так и есть, Егор, женщина всегда принадлежит тому, кто лишил ее права выбора.

— Я услышал, — процедил Горский.

— Знаешь, сынок, в этих словах мне почему-то всегда слышится грубый посыл.

— Вам правильно слышится! — срываюсь я, но Инесса добродушно улыбается и, махнув рукой в сторону, щебечет:

— О-о, а вот, кажется, и вас приглашают сотворить брак. Поспешите, голуби мои!

Вот же старая сука! «Сотворить брак!» Сука! Зачем я её пригласила⁈ Она мне вообще никто!

Мы медленно взбираемся вверх по красной дорожке, и в общем гуле голосов мне слышится громкое всхлипывание мамы. Ещё одна артистка, кляп ей во всю глотку!

— Уважаемые гости! — торжественным голосом встречает нас регистратор. — В этот замечательный зимний день вы станете свидетелями важного события… — и бла-бла-бла… О, Господи, зачем так много текста⁈ — А поскольку регистрация брака является действием добровольным, я прошу каждого из брачующихся выразить своё согласие вслух. Егор Анатольевич и Александрина Валентиновна, согласны ли вы на этот шаг?.. Прошу ответить жениха.

— Да, — громко и твёрдо заявляет Горский, и боковым зрением я вижу, как он смотрит на меня, отчего моя кожа пылает огнём.

Но я не отрываю взгляда от красного рта регистратора.

— Прошу ответить невесту.

Я делаю короткий вдох… и слышу ответ Гора:

— Не согласна!

* * *

Во внезапно наступившей тишине я очень отчётливо слышу стук собственного сердца — неровный и замедленный. И стрелки огромных настенных часов переваливаются с оглушительными щелчками.

Щёлк… щёлк… щёлк…

Что это?.. Такого не может происходить со мной… не может! Мне хочется зажмуриться, заткнуть уши и потрясти головой, чтобы вытряхнуть из неё эти последние секунды. Но я неотрывно смотрю в немигающие глаза Гора, в которых темнеет свинец, и понимаю, что не ослышалась.

Он от меня отказался?..

— Охренеть! — разрывает молчание голос Женьки.

— А… а что он сказал-то⁇ — громким шепотом спрашивает мама.

И, наконец, просыпается ответственная за БРАК:

— Я просила ответить невесту.

И я отвечаю незамедлительно и хлёстко, отчего голова Гора дёргается, а моя ладонь горит огнём.

— Мудак! — выплёвываю с яростью, а Гор успевает перехватить вторую мою руку в каких-то миллиметрах от своего лица.

— Шурка, дай-ка я его охуярю как следует! — вопит мама.

— Я не понимаю, мы будем продолжать церемонию?..

— Да чего уж теперь церемониться?

И в этом беспорядочном гаме тихий голос Гора звучит, как издёвка:

— Извини, — цедит он сквозь зубы.

— Извини⁈ Где ты взял это слово, Горский? — исходящие из меня лающие звуки даже мне режут слух, но я уже не могу остановиться. — Вот так это решается, да? Извинился и слился? Да ты сейчас должен сдохнуть на моих глазах.

— Змей, что за цирк ты здесь устроил? — шипит совсем рядом Айка и пытается меня обнять, но тут же отлетает от моего толчка.

— Отвали!

— Саш, успокойся, — Гор протягивает руки к моим плечам. — Я всё объясню.

— Убери от меня свои щупальца, урод! Объяснил уже! — я дергаюсь, пытаясь высвободиться, но его ладони сжимают мои плечи, словно тисками, а из моих глаз брызгают слёзы.

— Я не должен был тебя заставлять, — тихо урчит он мне в лицо. — Ты ведь боишься меня, поэтому…

— Боюсь⁈ — из моей груди вырывается истерический булькающий смех. — Да я тебя ненавижу! Ненавижу! — я остервенело вырываюсь и едва не падаю, когда Гор выпускает меня из рук.

И снова чьи-то объятия…

— Сань, не брыкайся, это я, — слышу голос Кирилла. — Пойдём в машину.

— Да отстань от меня! Все отвалите!

— Шурик, держи себя в руках!

Я устремляюсь к выходу, расчищая себе коридор сквозь расплывчатые лица и удушающие букеты цветов. Не могу здесь больше!

— Погоди, Сашуль, сейчас вместе поедем! — преграждают мне путь Элка с Женькой.

Я не понимаю, что они говорят, не могу догнать смысл слов, но знаю, что они пытаются мне помешать.

— Пр-ропустите! Не смейте меня трогать! Ясно? Не сейчас!

Женька делает шаг в сторону, а за спиной выкрикивает Айка:

— Сашка, стой!

И я срываюсь с места и мчусь отсюда прочь… прочь, прочь!

Метель хлестнула по лицу холодными иглами, и в моей голове прояснилось.

Ничего себе денёк!

Шубка осталась в загсе, но я не чувствую холода, только коже неприятно. Обнимая себя за обнажённые плечи, я озираюсь по сторонам и повсюду натыкаюсь на любопытствующие незнакомые лица. Наверняка то ещё зрелище. Слышу смешки и оклики и не знаю, куда мне деться. Не понимаю этого, пока вдруг не замечаю моих преследователей. Да почему нельзя оставить меня в покое?

Я выбегаю на дорогу, а за спиной раздаётся многоголосый женский визг. Похоже, все дружно решили, что я собралась свести счёты с жизнью. Не дождутся! Однако затормозившая Toyota не встаёт, как вкопанная, а проскользив по замёрзшей дороге, упирается бампером мне в ноги.

— Совсем охренела⁈ — перепуганный насмерть водитель спешит выбраться из авто, но я быстрее.

Обогнув капот, я прыгаю на переднее пассажирское сиденье.

— Э, да ты что творишь, коза? А ну пошла отсюда! — мужик угрожающе сжимает кулаки, но это, скорее, от растерянности.

— Поехали, а, — прикусив командные нотки, я прошу почти жалобно. — Иначе мой жених, от которого я сбежала, сейчас нас обоих застрелит. Он очень опасный бандит.

— Блядь, да почему я? — сокрушается этот несчастный и, вместо того, чтобы избавиться от чокнутой пассажирки, с пробуксовкой стартует.

Несколько минут мы едем молча, а меня начинает отпускать напряжение и лишь сейчас, оказавшись в тёплом салоне, я начинаю ощущать холод.

— Куда тебя отвезти? — спокойно спрашивает водитель. Наверняка он не поверил во всю эту чушь с женихом-бандитом.

— Пока прямо, — отвечаю, отстукивая зубами дробь.

Притормозив на светофоре, мой случайный спаситель неожиданно снимает с себя куртку и протягивает мне.

— Давай-ка надень.

— Спасибо.

Я заворачиваюсь в тёплую, пахнущую табаком, куртку и только теперь чувствую перед мужчиной стыд.

— Простите, что бросилась к Вам под машину. Я просто забыла, что дорога такая скользкая. И насчёт бандита… я преувеличила.

— Я понял, — хмыкает он. — А насчёт остального? Ты правда сбежала?

— Му-гу.

— Почему?

Теперь и я об этом задумываюсь.

Потому что мой жених внезапно передумал на мне жениться. А может, Гор всё это заранее планировал? Но почему? На него это совсем не похоже. А с другой стороны — что вообще я о нём знаю? По сути, слишком мало, чтобы постичь цель его поступка. Что он там говорил-то? Я уже не помню, да я и не слушала. Ясно одно — он меня бросил. Прямо в загсе… на глазах у всех