Новогодний подарок майора Морозова - Энни Дайвер

— Вер, а иди-ка ко мне, — прошу, протягивая ей руку.

Снегурка касается указательным пальцем губ, хмурит брови. Склонив набок голову, с серьезным видом изучает меня.

Улыбнувшись так, что сияет весь мой мир, медленно качает головой.

Похуй, не гордый — сам подойду.

Делаю шаг навстречу — Вера отступает. Еще один — та же реакция.

Не готова моя Снегурка к новым тесным контактам. А значит, нужно возвращаться в засаду.

Но так хочется уже из нее вылезти и перейти к более интересной части, чем игра в кошки-мышки.

Жди, майор — напоминаю себе.

Жди, и ожидание будет вознаграждено.

Да хер там! Жди, и так и останешься сидеть у разбитого корыта, так ничего годного и не сделав в жизни.

К тому же, надо быть полным дебилом, чтобы упустить такую сладкую красоту, которая со всех ног летит к дому.

Нагнав Снегурку в два счета, хватаю ее за руку. Она, дернувшись, поворачивается ко мне лицом. Стоит на ступеньку выше, так что мы с ней оказываемся одного роста. Воздух между нами вмиг становится горячим. Пар, вырывающийся изо рта, прячет от меня нежный румянец на щеках Веры.

Мы пялимся друг другу в глаза так, будто наконец встретились спустя лет двадцать разлуки, не меньше. Моторчик в груди сжимается, а после запускается с ускоренной силой, перекачивая по венам легкую радость и острое предвкушение.

Опускаю ладонь на ее талию, прижимаю к себе. Вера ахает, хватается за мои плечи, но не предпринимает никаких попыток сбежать. Будто знает, что не отпущу и все равно возьму свое.

— Саш… — рвано выдыхает, но больше ничего не успевает сказать, потому что я впечатываюсь в ее губы.

Глава 10. Верх неприличия

Когда язык майора оказывается у меня во рту, я как-то сразу сдаюсь неизбежному. Возможно, потому что мною руководит игристое. Возможно, потому что наш флирт зашел слишком далеко, а возможно, потому что в новом году я пообещала себе быть решительной и делать то, что хочется. А целоваться с майором хочется страсть как.

Поэтому я позволяю. Устраиваю ладони на его сильных плечах и погружаюсь в языковое исследование с максимальным вовлечением. Отвечаю на поцелуй, пока майор поднимает меня и несёт в дом. Останавливается, чтобы открыть дверь, но стоит нам оказаться в прихожей, как вся скромность заканчивается.

Саша прижимает меня к стене. Нависает сверху, зажимает своим телом. Стягивает с меня пальто, оставляя его на полу. Спешно сбрасывает свою куртку и с новым энтузиазмом впивается в мой рот.

Язык по-хозяйски оглаживает моё небо. Я только рвано выдыхаю. Давно меня не целовали с таким напором, будто я самый желанный десерт из всех.

Это похоже на ураган, сметающий все на своем пути. Мы как вихрь — неудержимо несемся вперёд, к чему-то новому, неизведанному, но притягательному. Мне хочется остановиться, чтобы немного отдышаться, и одновременно с тем я молю майора не прекращать, потому что мне не хватит решимости все возобновить.

— Такая ты сладкая, Верунь, — бормочет Саша, спускаясь к моей шее. Втягивает кожу, лижет, надавливая горячим языком на какие-то точки, от которых перед глазами все плывет, а между ног становится мокро. — Готов поспорить, ты везде такая вкусная, — одна его рука соскальзывает вниз по телу и останавливается на лобке.

Намек весьма красноречивый. К лицу приливает жар. Я в панике стискиваю бедра, не позволяя ему забраться дальше. Я не готова к такому. У меня от порочных поцелуев голова идет кругом и тело, как во всех романах, предает, готовое сдаться бешеному напору.

— Саш… — хочу остановить, попросить передышку, но кроме имени ничего произнести не могу. Как будто остальные функции отключились, и я могу только поклоняться своему божеству, без устали его о чем-то умоляя. А о чем — догадайся, майор, сам.

— М-м-м?.. — тянет хрипло. Горячее дыхание опаляет кожу. По всему моему телу курсируют мурашки, а дрожь уже не получается скрыть. Я чувствую себя предательницей: после девяти лет отношений гореть в объятиях другого мужчины все равно что измена. Чувствовать на теле чужие руки, забываться в агонии — майор мастерски меня заводит, подстраивая под свои ожидания. И я не против… наверное. Меня даже не тревожит тот факт, что Саша совершенно точно меня старше минимум лет на пять. Просто… непривычно.

— Саш… — вот опять! Да получится у меня сказать хоть что-то вразумительное?

Давлю на его плечи, заставляя отстраниться, но майор, наоборот, прижимается ко мне всем телом, правда, целовать перестает. Смотрит на меня несколько невыносимо долгих секунд.

— Совсем я тебя заморозил здесь, да? — пальцы, забравшись под свитер, поглаживают поясницу. Я сжимаю его плечи сильнее и, утопая в потемневшем взгляде, рассеянно киваю. — Пойдем. Сейчас будет жарко.

Я собираюсь возразить. С кончика языка уже готовы сорваться все слова, которые сложатся в убедительное предложение, но стоит мне набрать воздуха и открыть рот, как его тут же затыкает язык майора.

Саша, не переставая целоваться, ведет нас к дивану в гостиной. Садится сам, а меня усаживает сверху на свои бедра. И это, наверное, правильно, потому что «не понравилось — встала и ушла». Хотя тут разве может что-то не понравиться, если я только от поцелуев уже готовенькая?

Его руки сжимают мою талию. Саша бессовестно меня разглядывает, с восхищением, а я смущаюсь. Потому что давно не было такого, чтобы мужчина так откровенно пялился. Нет, были, конечно, случаи, но там я не испытывала и толики тянущего возбуждения, которое испытываю сейчас.

— Можно, Вер? — майор рвано выдыхает и берется за край свитера, медленно тянет его наверх, но останавливается, ожидая ответа, точнее, полной моей капитуляции, потому что говорить «нет», сидя в одном лифчике, как-то совсем уж неубедительно.

— Саш… — как глупый попугай, не в состоянии выучить еще одно слово, безостановочно твержу. Кусаю губы. Мы внимательно смотрим друг на друга. Я снова краснею, видя неприкрытое желание. Саша улыбается, приподнимая уголок губ. Большими пальцами нежно гладит мой живот.

Это сумасшествие.

Нельзя быть такой безрассудной, Вера. Зная человека несколько часов, соглашаться с ним на секс — верх неприличия.

А я ведь не такая.

Конечно, не такая. Я обычно жду предложения девять лет, а потом застаю своего парня за изменой.

И даже потом не устраиваю скандалов и просто ухожу, блокируя все контакты.

Терпила ты, Вера Андревна, самая настоящая.

Да к черту