Инопланетный рынок шкур - Лиззи Биквин

Шлеп!

— Ой! — вскрикнула Моурин. — Тристн, прекрати!

Ракшасский доктор проигнорировал ее и продолжил говорить.

— …а во-вторых, М'рин, ты не знаешь, чем бы все закончилось, если бы ты не освободила Дэггота. Я признаю, что его боевые навыки помогли нам сбежать. Однако, возможно, мы все еще смогли бы сбежать без его помощи. Но теперь, из-за твоих действий, у нас на свободе маньяк-убийца.

Шлеп! Шлеп!

— Ах! Ааа! Но мы были полностью окружены. Я должна была… Ой!.. Должна была что-то сделать! Я не хотела, чтобы ты или кто-то из парней пострадал или умер…

ШЛЕП!

Последний удар получился особенно сильным. Он вышиб воздух из легких Моурин и обжег ее задницу.

— Не тебе решать, человек. Наша миссия — защищать тебя, М'рин. Мы все знали, когда подписывались на нее, что она сопряжена с определенными рисками…

Тристн провел ладонью по пылающим ягодицам Моурин. После грубой порки, которую он только что ей устроил, это мягкое прикосновение было немного неприятным.

— …а что я говорил насчет оправданий?

Момент мягкости прошел, и Тристн снова начал шлепать ее по обнаженной заднице в резком, устойчивом ритме. Каждый удар сотрясал ягодицы и посылал ударные волны по всему телу. Грузовой отсек наполнился повторяющимся звуком соприкосновения кожи с кожей.

— Это для твоего же блага, М'рин. Я не смогу защитить тебя, если ты будешь продолжать предавать меня на каждом шагу. Богиня, даже там, в космопорту Гилаа, я знал, что с тобой будет трудно…

Шлеп!

— Но если бы я знал, насколько трудно, я бы отшлепал тебя сразу же, как только затащил на борт корабля.

— Так вот из-за чего все это? — спросила Моурин. — Ты все еще злишься из-за того, как я врезала тебе коленом по яйцам, когда мы в первый раз… ой!

Еще один грубый шлепок заставил ее вздрогнуться.

К ужасу Моурин, грубое обращение Тристна оказало непреднамеренный эффект на ее наказываемое тело. Грязный, постыдный эффект. Моурин была благодарна холщовой тунике, которая скрывала ноющую напряженность в сосках, и она была благодарна пленке пота, которая скрывала другую растущую влажность у нее между ног.

Ей нужно покончить с этим, и как можно скорее.

Но было ясно, что на данный момент спорить с карающим ее врачом бесполезно. Он был полон решимости довести унизительное наказание до конца, и никакие слова Моурин не могли изменить его мнения по этому поводу.

Ей придется попробовать другую стратегию.

— Джрайк! — Моурин закричала во всю силу своих легких. — Ваул! Роооун!

Она слышала, как другие мужчины ходят наверху, вероятно, проверяя энергоснабжение в различных помещениях корабля. Однако при звуке ее крика их шаги стихли. Затем она услышала, как они направляются к люку грузового отсека. Еще через мгновение Джрайк соскользнул по трапу, за ним Ваул, а затем и Роун.

— Что здесь происходит? — спросил Джрайк. Его взгляд переместился на обнаженную попку Моурин, которая, как она знала, к этому моменту должна была стать ярко-красной. — Ох.

— Тристн меня шлепает! — закричала Моурин.

Словно в ответ, Тристн снова опустил ладонь на ягодицы Моурин с еще одним громким шлепком!

— Да… Я вижу это, — сказал Джрайк.

— Ты что, не собираешься его остановить?

— Нет.

Глаза Моурин наполнились слезами. Ей хотелось плакать не из-за физической боли от наказания Тристна. Да, ее зад чертовски болел, но вряд ли это была самая сильная боль, которую она испытывала в своей жизни. Что беспокоило ее больше, так это унижение от всего этого. Ракшасский доктор обращался с ней как с непослушным ребенком. Смущение было больше, чем Моурин могла вынести.

И что еще хуже, теперь у них были зрители, которые могли стать свидетелями ее позорного наказания. Она думала, что ее пары-защитники вмешаются, чтобы помешать Тристну отшлепать ее дальше, но, очевидно, она ошибалась. Моурин начала жалеть, что вообще позвала их.

— Я не могу поверить, что ты позволяешь ему это делать, — сказала она Джрайку. — Ты во всем не согласен с Тристном!

— Я не согласен с ним по большинству вопросов. Но не в этом. У него есть причина отшлепать тебя, Моурин. Это для твоего же блага.

— О Боже, только не ты, — проворчала она, затем вскрикнула, когда рука Тристна снова шлепнула ее.

— Я не думаю, что ты в полной мере осознаешь, какого опасного преступника ты выпустила на волю, когда освободила Дэггота, — сказал Джрайк.

— О, правда? Что ж, если Дэггот так опасен, почему вы все стоите вокруг и смотрите, как меня шлепают, вместо того чтобы защищать корабль?

Джрайк ухмыльнулся.

— Дэггот все еще на разведке снаружи, и там он пока и останется. Сейчас корабль надежно закрыт, и, несмотря на повреждения в результате крушения, корпус все еще цел. Без оружия или инструментов Дэггот никак не сможет проникнуть внутрь, если мы сами не впустим его, чего я делать не собираюсь.

Ухмылка Джрайка исчезла, и он кивнул Тристну. Секундой позже доктор нанес еще одну серию шлепков по заднице Моурин, заставив ее взвыть от унижения.

Видя, что Джрайк бесполезен, Моурин обратила свое внимание на более отзывчивого члена команды: Ваула. Большой бородатый Ракша возвышался над ней и Тристном, скрестив мускулистые руки на груди, и его глаза пристально смотрели на воспаленный зад Моурин.

— А как же ты, Ваул? — захныкала Моурин. — Я имею в виду, ты дал Дэгготу чертово оружие.

— Да, дал, — проворчал Ваул, затем усмехнулся в бороду. — И если добрый доктор считает, что меня нужно отшлепать за это, он может попытаться, хотя я могу заверить тебя, что далеко он не зайдет.

— Но ты позволишь ему отшлепать меня? Ой!

— Да, — ответил Ваул. — Я знаю, ты думаешь, что поступила правильно там, в ущелье, но тебе не следовало отпускать Дэггота на свободу. Он слишком опасен. Самое главное — обеспечить твою безопасность, Моурин. Если Тристну нужно преподать этот урок твоей маленькой упрямой заднице, то так тому и быть.

Ваул молча кивнул в сторону Тристна, и доктор вслед за этим нанес еще три хлестких удара.

Слезы разочарования потекли по щекам Моурин. Эти парни были так несправедливы.

— И что мне оставалось делать, просто позволить нам всем погибнуть?

— Не все из нас погибли бы, — спокойно сказал Ваул. — Если бы было необходимо, я бы отдал свою жизнь, чтобы убедиться, что ты благополучно перебралась через ущелье.

Моурин могла сказать, что он был смертельно серьезен, и от этого по ее венам разлилось странное ощущение.

Ваул охотно умер бы за нее.

Но в ее нынешнем затруднительном положении он ничем не мог помочь.

Наконец, Моурин