Обманный бросок - Лиз Томфорд

– Послушай, – начинает он. – я предоставил тебе выбор. Я хотел, чтобы ты сама приняла решение, но, честно говоря, мне это не совсем нравится.

Я широко улыбаюсь. Был ли хоть один день, когда я не была полностью и бесповоротно влюблена в этого парня? За время, проведенное с ним, я многому научилась, но самый главный урок, который преподал мне мой муж, – каково это, когда тебя любят. Это было впервые в моей жизни.

Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить Исайю за то, что он был непоколебим в своих чувствах ко мне, но собираюсь провести остаток жизни, заботясь о том, чтобы он чувствовал себя со мной так же надежно, как я чувствую себя с ним.

– Может быть, отложим это дело? – продолжает он. – Я не уверен, что нам так нужно оформлять все прямо сейчас.

– Исайя, – весело перебиваю я, – ты что, не просмотрел документы?

Повисает тяжелая пауза, он с трудом сглатывает.

– Я не смог, Кен.

Мой милый ранимый муж! Я никогда не думала, что буду описывать Исайю с помощью этих слов, но у него мягкий нрав – и я это очень ценю. Он открывается с этой стороны только тем, кому доверяет, а мне посчастливилось стать не только его близким человеком, но и той, кого он любит.

Сотрудники суетятся в коридорах, переходя с места на место, а мы так и стоим перед кабинетом Риз у всех на виду, и Исайя держит в руке документы о разводе.

– Пойдем, – говорю я, беря его за руку и увлекая за собой.

Выйдя из клуба, мы прошмыгиваем в тот самый туалет, где познакомились.

– Открой конверт, – настаиваю я.

Исайя качает головой:

– Не заставляй меня делать это именно здесь.

– Исайя, – усмехаюсь я, – доверься мне. Открой конверт.

На его красивом лице ясно читается замешательство. Он смотрит на меня так, словно я пытаюсь помучить его здесь, где мы пережили столько важных моментов. Здесь мы познакомились. Обменялись кольцами. Спорили и мирились. Именно здесь я могу признаться ему в любви.

Облокотившись на раковину, Исайя осторожно снимает металлическую скрепку, открывает конверт и достает стопку бумаг. Его глаза пробегают по первой странице, прежде чем перейти ко второй. Я хочу, чтобы он увидел все сам. Не тороплю. Даю ему время, необходимое, чтобы все осмыслить. Но довольно скоро разочарование берет верх: Исайя читает документы, которые сам для нас подготовил. И так до тех пор, пока он не открывает последнюю страницу, где должны быть наши подписи.

Исайя не подписал бумаги, принеся их ко мне домой, как будто не мог заставить себя сделать это без крайней необходимости – если только я не подпишу первой.

Он расслабляется, взглядом скользя по словам, следуя за движением ручки, которой я обвела каждую букву в строке подписи.

– Кеннеди…

– Да.

– Это правда?

– Это чистейшая правда, Исайя.

Он, наконец, отрывает взгляд от страницы и смотрит на меня.

– Я люблю тебя, – говорю я, используя те же слова, которые он увидел на наших документах о разводе. – Мне потребовалось немало времени, чтобы открыть глаза и понять это, но нет никаких сомнений в том, что я тебя люблю. Я люблю в тебе все: и то, что ты демонстрируешь остальным, и то, что открываешь только мне.

Его взгляд скользит по моему лицу. Рот приоткрывается, но Исайя не произносит ни слова. Он словно зависает, сомневаясь.

Поэтому я повторяю:

– Я люблю тебя, Исайя.

На его лице снова появляется озорная улыбка:

– Еще разок, Кенни. Не думаю, что понял с первого раза.

Я забираю бумаги из рук своего мужа и кладу их на раковину позади. Встаю перед ним, руками обвивая за шею, испытывая острую потребность прикоснуться к нему.

– Я люблю тебя.

Он накрывает мою ладонь своей, нащупывая кольцо, которое я не снимала ни разу с тех пор, как он его мне подарил.

– Боже, после стольких лет услышать от тебя эти слова… Это кажется нереальным!

Эта фраза звучит как вздох облегчения: Исайя наконец-то может признаться мне в своих чувствах, зная, что я отвечу тем же.

Он прижимается своим лбом к моему:

– Я люблю тебя, Кенни.

«Делай то, что тебе нравится».

Наконец все правильно. Все хорошо. Так, как должно быть.

Все это время я хотела практиковаться. Планировала, как все будет происходить. Пыталась подготовить себя к любви, к тому моменту, когда она придет.

Я влюбилась в Исайю, и это не было одним заранее запланированным событием. Он покупал мне зубные щетки и приносил еду, когда я была слишком занята, чтобы поесть. Подарил кольцо матери и пригласил на ужин в ресторанчик «Чили». Его терпение и непоколебимая решимость показали мне, насколько я для него важна.

Как же мне повезло любить и быть любимой!

Большими пальцами проводя по его щеке, я произношу речь, которую репетировала в выходные.

– Я всю жизнь искала одобрения и внимания, надеялась хоть на какое-то признание того, что я существую. А ты… – Я качаю головой. – Ты ворвался в мою жизнь и больше не оставлял меня в покое.

Он с ухмылкой смеется:

– Спасибо.

Его пальцы медленно описывают круги по моей пояснице, призывая меня продолжать.

– Мне никогда не приходилось просить тебя уделить мне внимание. Впервые в жизни я почувствовала себя в безопасности, поняв, что ты делаешь это добровольно. Ты всегда принимал меня такой, как есть, и старался понять. И мне очень жаль, что ты не можешь сказать то же самое обо мне. Но теперь, когда у меня открылись глаза, я обещаю тебе, Исайя: я не смогу оторвать их от тебя.

Его улыбка расцветает – эта обворожительная улыбка, которая освещает всю комнату.

Таков уж он! Самый лучший. Ослепительный. Озаривший мои потаенные, неизведанные уголки, на которые никто не обращал внимания. Исайя подарил мне уверенность и убедил в том, что я могу ожить рядом с ним, не сомневаясь в его искренности.

Я смогла понять, насколько он редкий человек.

– Я, эм… – В горле пересохло. – Чувствую, что не заслуживаю быть такой счастливой, какой ты меня делаешь.

– О, Кеннеди… – Исайя сочувственно смеется.

– Я знаю, что мне по-настоящему повезло.

– Это не везение, малыш. Все хорошее в твоей жизни происходит благодаря тебе. Ты хорошая, умная, способная, и черт возьми, ты этого заслуживаешь. Да, я знал все это в течение многих лет, но думаю, что ты впервые в жизни наконец увидела это сама.

Он наклоняется и целует меня, нежно прижимаясь своими губами к моим. Так неторопливо, так