Обманный бросок - Лиз Томфорд

– Когда ты уезжаешь? – шепчет Исайя. – Сколько у нас времени?

Я провожу руками по его груди.

– Я не уезжаю.

– Кеннеди…

– Ты сказал, что у меня есть выбор. И я решила остаться. Я выбираю тебя, и так будет всегда. Все. Это окончательно. Я сделала выбор, и это было самое простое решение, которое я когда-либо принимала.

Обхватив ладонями мое лицо, Исайя держит меня так, словно я могу ускользнуть. Он смотрит на меня так, словно я для него весь мир.

– Кенни, ты не можешь.

– Доктора Фредрика уволили сегодня утром.

Исайя замирает.

– В эти выходные вся команда подала жалобы в мою защиту.

Он запрокидывает голову и смотрит в потолок.

– Я обожаю этих парней!

– И Риз только что предложила мне его должность.

– Заткнись.

На моих губах расплывается лучезарная улыбка.

– Заткнись, Кеннеди.

– Я ничего не говорила, – смеюсь я.

– Что ж, лучше бы ты согласилась.

– Конечно, я согласилась! У меня был план: я пришла, чтобы уволиться, а затем подать заявление в какой-нибудь местный колледж и подождать, пока не откроется вакансия в какой-нибудь другой чикагской команде. Но теперь… Теперь мне это не нужно.

Исайя недоверчиво выдыхает, и я наблюдаю, как он постепенно осознает эту новость.

– Ты остаешься.

– Остаюсь.

– Мы будем работать вместе. И путешествовать тоже.

– Будем.

– И ты любишь меня.

– Очень сильно.

Его улыбка становится еще шире.

– Но клянусь, Исайя, если когда-нибудь ты снова принесешь мне документы о разводе, я испытаю сильное искушение подписать их традиционным способом.

Мы оба знаем, что это неправда. Несмотря на то, что наш брак был временным решением и я хотела развестись с тех пор, как мы проснулись тем утром в Вегасе, сейчас я не могу такого даже представить.

Его улыбка становится робкой.

– Ты действительно хочешь сохранить брак? Мы можем начать с начала, переписать нашу историю. Мы можем быть вместе, не будучи женатыми. Я могу называть тебя своей девушкой, если ты не готова быть моей женой.

– Разве я не могу быть и той, и другой?

– Что? – спрашивает он со смехом.

– Я не хочу ничего переписывать. Хочу встречаться с тобой, хотя уже люблю тебя. Хочу узнать о тебе больше, хотя уже понимаю, что ты – тот самый, единственный. Знаю, что мы пропустили несколько этапов развития отношений, но нет таких правил, которые запрещали бы нам, будучи женатыми, вернуться и прожить их.

– Да. Мне нравится эта идея. – Исайя кладет руки мне на плечи. – В последнее время я думаю об одном из таких этапов. Мы женаты, а ты все еще живешь отдельно.

– Это очень важный этап.

Его взгляд смягчается.

– Что скажешь, женушка? Переедешь ко мне?

Нет никаких сомнений в том, где нам жить: у него или у меня. В его квартире я чувствую себя как дома с того момента, когда впервые переступила порог.

– Да, – соглашаюсь я. – Я буду жить, смеяться, любить.

Усмехаясь, Исайя прижимает меня к своей груди, касаясь губами моего лба, и произносит:

– Спасибо, что вышла за меня замуж, детка.

– Это была лучшая ошибка, которую я когда-либо совершала.

Дверь распахивается, мгновенно привлекая наше внимание. Входит Риз и, уткнувшись взглядом в свой телефон, направляется прямиком к кабинке.

Мы смотрим друг на друга, гадая, что же, черт возьми, делать, прежде чем Исайя откашливается, чтобы привлечь ее внимание. Очевидно, этому мужчине потребовалось всего три года, чтобы научиться выдавать свое присутствие, когда он прячется в женском туалете.

– О, – вздрагивает Риз, переводя взгляд с меня на Исайю. – Прошу прощения. Я явно чему-то помешала.

– Мы пойдем, – предлагаю я, высвобождаясь из объятий мужа, и мы оба направляемся к двери.

Она уже на полпути к кабинке, когда останавливается и оборачивается, глядя прямо на нас.

– Извините, но это так странно – видеть здесь кого-то еще. Обычно я захожу в этот туалет рядом с клубом, чтобы уединиться. Все эти месяцы, пока он пустовал, я привыкла считать его своим.

Мы с Исайей обмениваемся понимающими взглядами, на наших губах появляются глупые озорные улыбки.

– Кстати, Кеннеди, – продолжает Риз, – я собиралась вас найти. Я попросила сменить надпись на двери вашего кабинета. К концу недели на ней будет висеть табличка «Доктор Родез».

– Доктор Кей, – поправляет Исайя. – Там должно быть написано «Доктор Кей». Кеннеди добилась этого сама, задолго до того, как появился я со своей фамилией.

Я сжимаю его руку:

– На самом деле «Доктор Родез» звучит идеально.

Риз одаривает меня милой улыбкой, проскальзывая в кабинку.

Мы выходим из туалета, и Исайя спрашивает:

– Ты уверена?

– Определенно. – Я смотрю ему в глаза: – Как ты и говорил, мне все равно, какую фамилию я носила раньше. Важно только то, какая она сейчас.

Эпилог

Исайя

ДВА ГОДА СПУСТЯ

Это худший день в году. По крайней мере, так было раньше.

Раньше я связывал эту дату с потерями, но теперь не могу не думать обо всем, что приобрел в этот день за последние годы.

В этот день четыре года назад родился мой племянник. Пять лет назад я познакомился со своей женой, и сегодня мне выпала честь снова жениться на ней в нашу двухлетнюю годовщину.

Да, в этот день я потерял свою маму, но последние двадцать лет она посылала нам с братом – своим сыновьям – самые замечательные подарки в свое отсутствие, и теперь невозможно думать об этом дне иначе, кроме как с безграничной благодарностью и любовью.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает брат, помогая мне надеть пиджак.

– Волнуюсь. С нетерпением жду возможности на этот раз запомнить все. Хочу увидеть, как Кеннеди идет к алтарю. Услышать, как она говорит «да». И на этот раз связно.

Кай смеется.

Кеннеди не хотела слишком сильно отклоняться от сценария нашей первой свадьбы, но самое большое отличие, помимо отсутствия текилы, – стоящие за этим намерения.

Мы женимся, потому что любим друг друга, доверяем и являемся самыми близкими друзьями. Последние два года мы встречались, узнавали и поддерживали друг друга. И хотя на этот раз я горю желанием сохранить хоть какие-то воспоминания об этом дне, не могу не быть благодарен ей за ту пьяную ночь в этом же городе два года назад.

Я не знаю, была бы у нас эта свадьба без той. Она дала нам возможность увидеть друг друга такими, какие мы на самом деле, и с тех пор мы не могли оторвать друг от друга глаз.

Кай улыбается своему отражению в зеркале, расправляя