Бурбон и секреты - Виктория Уайлдер

Я киваю и поплотнее запахиваю куртку.

— Я пришлю тебе счет.

Он постукивает пальцами по столу и возвращается к своей команде.

— Ты зарабатываешь больше, чем я. Ты это понимаешь?

— И представь себе, это подработка, — усмехаясь кричу я в ответ.

На этот раз дежурный слегка улыбается мне. Его бараньи отбивные выглядят такими же густыми, как и уложенные волосы на макушке.

— Фэй, дай мне знать, когда тебе понадобится помощник, если это правда насчет зарплаты.

Я подмигиваю ему.

Мой телефон пикает, и через несколько секунд остальные телефоны в участке начинают издавать тот же звук. Не успеваю я открыть уведомление, как слышу слова одного из офицеров:

— Да вы, черт возьми, издеваетесь.

Подкаст «The headlines» от The New York Times, раздел национальных новостей опубликовал статью — «Кто стоит за самым крупным скандалом в истории скачек», автор Мюррей Экройд.

Я читаю статью об истории выигрышей и длинной череде лошадей, ставших победителями «Тройной короны» за последние полтора десятилетия. О баснословных суммах, которые были заработаны на этом, о том, как незаконно присваивались средства, о накачивании лошадей допингом перед скачками, о сети тренеров, жокеев и персонала, объединенных одним названием «Finch & King». Всё это стало достоянием общественности благодаря неназванному, защищенному источнику.

Мэгги.

Я выхожу на холодный воздух, затягиваю пояс пальто и направляюсь по тротуару в сторону моего нового любимого места, куда я теперь наведываюсь по субботам. В руке, которую я только что спрятала в карман, вибрирует телефон.

Фокс: Срочное дело. Тебя добровольно-принудительно назначили ответственной за покупку конфет для сегодняшнего салат-бара. По словам Ларк, я взял не те кислые полоски.

Я не могу перестать улыбаться, отвечая на его предельно серьезную просьбу.

Фэй: Заеду по дороге домой.

Фокс: Ты называешь мой дом своим?

Фэй: Оговорилась. Я всё ещё наслаждаюсь своим большим домом — и тем, что он только мой.

Фокс: Мне он тоже очень нравится. Может, бросим детей и встретимся там? Отец года спрашивает гипотетически, конечно.

Фэй: Но теперь мне ужасно хочется конфетного салата.

Фокс: Ты сказала «салат25», Персик. От таких слов мои мысли тут же становятся грязными.

Фэй: Люблю тебя, скоро увидимся.

Фокс: Поторопись, я скучаю.

Я открываю сумку, чтобы бросить туда телефон, и взгляд цепляется за письмо, которое мне передал Кортес. На запечатанном конверте из манильской бумаги нет обратного адреса, он отправлен на имя Кортеса, с пометкой — для Фэй Кэллоуэй. Я сглатываю, открывая его, в горле внезапно пересыхает. Прошло около шести месяцев с тех пор, как я рассталась с ними. И в этот раз все казалось окончательным. Мы смогли попрощаться, но я все равно чувствовала, что хотела бы большего. Мэгги решила остаться с мамой, и мне нужно было забыть, где она находится — все еще оставался шанс, что пособники Уилера Финча отправятся на поиски женщины, разрушившей целую империю. Но сейчас, когда я вижу знакомый витиеватый почерк, на душе становится легче.

Дорогая Фэй,

Надеюсь, к тому времени, когда ты получишь это письмо, новости уже будут опубликованы. Как оказалось, теперь я — герой. И если у меня когда-нибудь будет шанс потыкать этим тебе в нос, не сомневайся, я так и сделаю.

Я слышала, что рождественская елка в Рокфеллер-центре — это просто елка. Но почему-то в окружении зданий и катка это больше похоже на Рождество, чем что-либо еще. Я бы хотела как-нибудь на нее посмотреть. Может быть, ты тоже захочешь.

Люблю тебя, пока!

— M

Я вытираю слезы, бегущие по лицу. Я так чертовски горжусь ею. Было немало вещей, с которыми Мэгги пришлось справляться самой. Но самая большая ошибка всех вокруг заключалась в том, что ее недооценивали. У нее были свои слабости и недостатки — азартные игры никогда не шли ей на пользу, — но моя сестра сумела разрушить целую империю и решила, что никому не позволит безнаказанно использовать ее в качестве пешки.

Она оставалась в программе защиты свидетелей, чтобы быть уверенной, что Уилер Финч не сможет ее найти. Эта статья гарантировала, что каждый человек, имеющий хоть какое-то отношение к скачкам в Кентукки, будет в курсе, что сделали Финч и Кинг. И хотя большинство никогда не узнает, чем пришлось пожертвовать моей матери, и чем пришлось пожертвовать каждой из нас, мы выстояли и узнали, что значит быть любимыми.

Сегодня жарко, но впервые за все лето ветерок разгоняет липкую влажность, и на улице приятно находиться. Когда я обхожу дом сзади, в воздухе витает идеальный сладкий запах корицы и сахара. У края патио установлен огромный надувной киноэкран. Ларк о чем-то разговаривает с Линкольном, а Лили пытается подбросить попкорн в воздух и поймать его ртом.

Линкольн сидит между своими девочками, раскинув руки на спинке уличного дивана, запрокинув голову и глядя в небо. Я обожаю подглядывать за ним в такие моменты, ловить и сохранять в памяти детали новой жизни, в которую я продолжаю влюбляться с каждым днем все больше и больше.

Кит заливается лаем, как только видит меня, спрыгивает вниз и несется навстречу. Одновременно все трое поворачиваются ко мне с одинаковыми улыбками.

— Фэй! Мы тут пытаемся решить, какой фильм посмотреть сегодня вечером. Лили хочет снова посмотреть «Поле чудес» или «Дневники принцессы», — говорит Ларк, закатывая глаза. Но я думаю, что мы должны посмотреть фильм «Их собственная лига», потому что в эти выходные у нас софтбол.

— Может быть, посмотрим что-то новенькое? — предлагает Линкольн. Как насчет новых «Трансформеров» или «Охотников за привидениями»?

Ларк корчит гримасу, как будто это самая ужасная идея на свете.

Вмешивается Лили:

— Плохой выбор, папа. Помнишь, как долго мне снился Лизун, после того, как я посмотрела фильм в семь лет?

Он указывает на неё пальцем.

— Твой дядя Эйс не должен был позволять тебе смотреть его в семь лет, — смеется он.

Я поднимаю пакеты с конфетами.

— У меня правильные кислые полоски и попкорн с двойным маслом, — говорю я им, шевеля бровями.

— Я приготовлю попкорн! — Ларк хватает пакеты и направляется в дом, а Лили идет за ней, напевая, что сегодня она дежурная по конфетному салату.

Линкольн улыбается мне с расстояния в несколько футов.

— Я видел статью, — говорит он.

— Ты говорил с Хэдли? — спрашиваю я, беспокоясь о ней и о последствиях, которые принесет в ее жизнь хаос, устроенный ее отцом в Фиаско.

Он кивает, берет мою руку и целует ее.

— Она справляется. Возможно, ей понадобится время, но пока она держится. Когда я пригласил ее посмотреть с нами кино,