Ядовитые мальчики - К. Л. Тейлор-Лэйн

— Мы встретим тебя в аэропорту. — говорит Беннетт, когда я открываю входную дверь. — Убедитесь, что вы сядете в этот самолет с нами.

Кинг говорит что-то, чего я не слышу в ответ, пока я спускаюсь по трем ступенькам крыльца и забираюсь на пассажирское сиденье машины Беннетта. Постукиваю пальцами по верхней части своего колена, пытаясь дождаться его, не сойдя при этом с ума.

Я вижу кровь, кости и сухожилия. Слышу крики, болезненные стоны и отчаянные мольбы.

Пока мы едем в медицинскую клинику Аккермана, у меня в голове постоянно крутится саундтрек. Игнорирую Беннета и его непрекращающуюся болтовню о том, как себя вести, пока он не скажет обратное. Я закатываю глаза, глядя в окно, когда мы подъезжаем к клинике, погруженной в темноту.

Беннетт выключает двигатель, и мы ждем в тишине, уставившись на заднюю дверь здания, где один из наших парней уже внутри. Дверь открывается, и мы вместе выходим из машины, тихо закрывая двери. Мы пересекаем почти пустую стоянку и тихо входим. Беннетт разговаривает с нашим парнем, но я уже пробираюсь по коридору в комнату в самом конце.

Надавливаю на ручку, и она бесшумно опускается. Я проскальзываю внутрь.

Парень на кровати спит, в клинической палате горит слабое освещение, везде белые полы и стены, белые простыни. Там тихо играет телевизор, внизу пляшут субтитры белыми буквами в черной оправе, а изображение мерцает над пациентом. Две поднятые руки в синих гипсовых повязках.

Крис Мэтьюз.

Беннетт хочет допросить его после того, как Поппи рассказала нам все то странное дерьмо, которое он наговорил об их совместной работе отцов, а затем Беннетт провел последние девять часов, разговаривая по телефону с коллегами, пытаясь собрать воедино больше, чем то, что Крис разгласил, пытаясь изнасиловать моего Ангела.

Беннетт говорит, что теперь он все знает, но я не спрашивал его, что это значит. На самом деле мне похуй на факты. Не тогда, когда мои мысли были полностью поглощены убийством Криса Мэтьюза.

— Мы не убиваем его, Флинн. — говорит Беннетт, засовывая руки в карманы брюк и бесшумно войдя в комнату справа от меня.

Я напеваю, щелкая челюстью.

Я буду делать то, что хочу.

— Позволь мне вести, получить от него ответы, которые я хочу, и я позволю тебе сломать ему ногу. — говорит Беннетт, склонив голову набок, и мы оба смотрим на скользкого маленького насильника на больничной койке.

— Я хочу сломать ему гребаную шею.

Беннетт задумчиво хмыкает:

— Линкс говорил что-то подобное. — он делает паузу, с отвращением фыркая. — Я полагаю, ты мог бы испортить другую сторону его лица, чтобы соответствовать тому, что сделал твой брат.

Я зажмуриваюсь, этого недостаточно.

— Мы же не убиваем кого-то в больнице, Флинн, пораскинь мозгами. — тихо ворчит он, цыкая на меня, как будто я раздражаю.

Я вздыхаю, уставившись в потолок, молясь о чертовом терпении. Нож прожигает дыру в моем кармане, когда я выдыхаю:

— Неважно, начинай говорить.

Я подкрадываюсь к кровати, смотрю на его умиротворенное гребаное лицо, покрытое синяками. Облизывая губы, я поднимаю взгляд на Беннетта, и губы растягиваются в улыбке, которая заставляет его покачать головой. А затем я хлопаю Криса ладонью по лицу, зажимая ему нос.

Он вздрагивает, застонав, когда я сжимаю его изуродованное лицо. Его пальцы подергиваются, но руки держатся на каких-то гребаных ходулях, удерживающих его конечности вверх и подальше от тела.

— Привет, Крис. — шиплю я, наклоняясь к нему, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Если ты хочешь дожить до еще одного несчастного гребаного дня, ты будешь очень молчалив, пока слушаешь, а потом ответишь на все вопросы моего брата.

Я отворачиваюсь от него, свирепо улыбаясь Беннетту. Снова переводя взгляд на Криса, я облизываю губы, проводя по тыльной стороне ладони кончиком языка.

— На самом деле. — выдыхаю я, склонив голову набок. — Я думаю, ты собираешься петь, как гребаная канарейка.

Я перевожу взгляд с него на него широко раскрытыми, водянистыми глазами.

— Разве нет? — схватив его за лицо, я с силой киваю ему головой, дергая ее взад-вперед. — Да? — настаиваю я, прижимаясь носом к костяшкам пальцев над его лицом.

Затем он кивает сам, дрыгая ногами, потому что я знаю, что у него заканчивается кислород, и мне это нравится. Я практически чувствую его запах в воздухе.

— Сейчас я освобожу твое лицо, а ты… — говорю я тихо. — будешь чертовски молчалив. Понятно?

Он снова кивает, в движении его головы слышится отчаянная мольба. Я сильнее щиплю его за нос, просто для пущей убедительности. Его глаза зажмуриваются от боли, по щеке катится слеза, а затем я отпускаю его, и он делает именно то, что я ожидал.

Он кричит.

И я так сильно бью его по голове, что слышу, как что-то хрустит.

— Флинн. — огрызается Беннетт, подходя ближе, и я, прищурившись, смотрю на него.

— Остынь. — шепчу я, и он хмурится сильнее, хватает меня за запястье и дергает прочь, занимая мое место у кровати, оставляя меня расхаживать взад-вперед.

Он бьет Криса по щеке, и маленький засранец стонет, приходя в себя. Мне хочется вырвать его язык. Беннетт вытирает руку о бедро своих штанов, как будто он действительно предпочел бы никогда больше не прикасаться к этому придурку.

Но это нормально, потому что у меня руки чешутся.

— Твой отец, Крис. — говорит Беннетт, протягивая руки к толстым пластиковым перилам сбоку от кровати, и пальцы обвиваются вокруг них. Он крепко сжимает их, вены вздуваются под его оливково-загорелой кожей. — Он работает с человеком по фамилии Кэррингтон. Майкл Кэррингтон.

Крис действительно хочет умереть, потому что идиот закатывает глаза, как самозваный маленький богатый придурок, которым он и является, но Беннетту похуй, он продолжает говорить, очевидно, уже все зная…

— Твой отец использовал Кэррингтона для перевода денег между бизнес-счетами, возвращая себе деньги, при этом следя за тем, чтобы все это оставляло слишком очевидный бумажный след, который указывал бы прямо на строительную компанию Джейсона Адамса. Верно?

— Откуда ты знаешь, что… — начинает Крис, бледнея, когда Беннетт наваливается на него, полностью игнорируя.

Мой взгляд скользит по Беннетту, его поза прямая, но расслабленная, как будто он на самом деле не знал этого. Он просто знал, что этот парень будет достаточно глуп, чтобы подтвердить его подозрения после того, как потратил весь день и большую часть ночи на звонки, соединяя точки.

Это то, что он делает, вот почему Беннетт — лидер.

Вот почему мы следуем за ним.

За это мы его и любим.

Я хмурюсь, мое сердце колотится все