Шипы в сердце. Том второй - Айя Субботина

Первым делом, Вадим, конечно, идет к сыну. Что-то тихо ему говорит, и Марк в ответ издает радостный, булькающий звук. Вадим улыбается — той самой, редкой, настоящей улыбкой, которая предназначена только его детям. И никогда — мне.

Мне нужно просто уйти. Принять два факта — он приехал к сыну и, кажется, не собирается давать никакие «официальные комментарии» по поводу нашего секса — и подняться наверх. Нужно собираться на свидание с Ариком, даже если часть меня уже изо всех сил ищет вежливую отговорку. Но я продолжаю наблюдать за тем, как мое Грёбаное Величество играет с наследником, и как они оба гармоничны в этот момент, и мои ноги наливаются свинцом, перестают подчиняться законам физики, намертво прилипая к полу.

Поэтому, когда Вадим, наконец, поворачивается ко мне, секунду или две по инерции продолжаю пялиться на него влюбленными овечьими глазами. А он в ответ смотрит серьезно и сосредоточенно.

— Нам нужно поговорить, Кристина, — произносят его идеальные губы, пока я представляю этот рот между ног. — О том, что случилось.

Блять. Вот оно.

Момент истины.

Казнь.

Сейчас он скажет: «Это ничего не значило, не воображай ничего такого, маленькая грязная Таранова»

Я просто, блин, сдохну, если он произнесет вердикт вслух, даже если морально давно к этому готова. Пусть «казнь» случится только в моем воображении. Но черта с два я дам ему произнести смертельное для моего сердца заклинание.

— О, боже, Вадим, прости, — действую на опережение, бросая преувеличенно панический взгляд на часы. — Совсем забыла про время. Давай поговорим потом, хорошо? Я сейчас уже и так сильно опаздываю.

Он смотрит на меня долго и изучающе, как будто пытается заглянуть под маску. Но я держусь. — не даю ни единого повода думать, что моя спешка — она специально для него.

— Хорошо, — говорит он наконец. Медленно. Спокойно, блять! — Как скажешь.

Даже не пробует узнать, куда же это я могла намылиться в пятницу вечером.

Не пытается остановить. Бесит до зубного скрежета.

Поэтому, чтобы не ляпнуть ничего разоблачительного, быстро поднимаюсь к себе.

Захлопываю дверь, тяжело дыша, прислоняюсь к ней спиной. Получилось. Я отсрочила приговор.

И… что дальше?

Подхожу к гардеробной. Меня трясет от ярости, но еще больше — от бессилия и унижения.

Он даже не поинтересовался, куда я иду!

А зачем, если ему плевать, если я просто «мать наследника» — священная корова. Которую он по ошибке трахнул, а теперь жалеет об этом и оттирает член с мылом, наверное, раз сто на дню.

Не знаешь, как закрыть гештальт, Авдеев?!

А я что — должна сидеть и покорно ждать, пока ты вынесешь вердикт?

Да пошел ты к черту!

На встречу с Аркадием я собиралась надеть что-то простое удобное — брюки, свитер, в таком стиле. Точно ничего, что могло бы быть истолковано как приглашение к действию. Но сейчас это кажется абсолютной глупостью.

Какого, блин…?!

Я молодая, красивая и чертовски свободная женщина!

Но, конечно, главная причина моего демарша «Даешь секс вагине!» сидит внизу.

Хочу чтобы он, увидев меня, подавился своим хваленым спокойствием.

Мой взгляд падает на тонкое струящееся платье в пол из шелка цвета ночного неба — с открытой спиной и глубоким, почти неприличным вырезом вдоль по ноге. Я купила его в тот свой первый день свободы и ни разу не надела. Оно ждало своего часа.

И этот час настал.

Я срываю с себя домашнюю одежду, подумав секунду, тянусь за комплектом красивого белья. Но беру только трусики — к черту бюстгальтер, он только испортит вид под такой тонкой тканью. Ныряю в платье и шелк холодной, ласковой змеей скользит по коже. Добавляю необходимые для завершения образа штрихи — высокие каблуки, собранные наверх волосы, чтобы открывали шею и ключицы. Немного макияжа — я и так офигенно выгляжу.

Из зеркала на меня смотрит уже не испуганная брошенка, собирающаяся отлично поохотится хищница.

Пальто намеренно бросаю на руку, чтобы оно не скрывало платье.

И спускаюсь вниз.

Вадим сидит на полу, спиной ко мне. Марк лежит рядом с ним на мягком коврике — слышу, как Авдеев что-то тихо ему говорит, а сын в ответ как будто даже осознанно агукает.

Кажется, я могу спокойно выйти — а он меня даже не заметит.

На долю секунды проскальзывает такая трусливая мысль, но потом я вспоминаю, что твердо решила перестать быть жертвой обстоятельств, и обозначаю свое присутствие парой шагов, чуть сильнее необходимого постукивая каблуками.

Он оборачивается. Не сразу. Медленно.

Синий взгляд скользит по мне снизу вверх — оценивающе. Задерживается на моем бедре в вырезе платья, на груди по тканью. Желваки на покрытых темной щетиной скулах, напрягаются.

— Прекрасно выглядишь, Кристина. — Его голос по-прежнему убийственно спокойный.

Хочется просто уже послать его на хуй — вот так, без купюр.

Я ждала чего угодно — злости, ревности, вопроса: «Куда ты так вырядилась?».

А вместо этого получила вежливый комплимент. Таким же тоном он мог бы похвалить тумбочку за то, что она красиво стоит и не шевелится.

Чтобы не выдать раздражение, опускаю демонстративный взгляд на часы.

— Спасибо. Елена Павловна будет до десяти, так что если хочешь — можешь остаться с Марком.

Как будто, блин, ему нужно мое разрешение, чтобы проводить с сыном столько времени, сколько он захочет, когда и где ему приспичит.

— С кем ты встречаешься? — Он встает, перекладывает Марика в качельку и, еще раз окинув меня пристальным взглядом, скрещивает руки на груди.

Ждешь, что я отчитаюсь?

— У меня деловая встреча, — произношу ровно тем тоном, который нельзя прочитать кроме как: «Не твое сраное дело».

В какой момент в моей голове рождается план об этой самоубийсвтенной выходке — сама не понимаю. Просто подхожу к нему еще ближе, почти впритык, так что чувствую жар тела даже через одежду.

Глядя прямо ему в глаза — хоть это чертовски сложно! — запускаю руку под платье, цепляю пальцами резинку кружева и стаскиваю по ногам.

Медленно и демонстративно.

Чтобы видел. И понял. И больше не задавал свои долбаные вопросы с таким видом, как будто свидание — это что-то невозможное для таких, как я.

— Очень… очень… — вкладываю скомканное черное кружево ему в ладонь, — деловая встреча. И важные переговоры.

Вадим смотрит сначала на мой «подарочек», потом — снова на меня.

В синих глазах за секунду раскрывается портал в ад.

Кажется, он меня сейчас просто придушит и все — так это ощущается, хотя он даже пальцем в мою сторону не дергает.

Но