Наставница для наследника престола - Елена Александровна Романова

подданых и народа. Мы не могли этого допустить. Истинная наследница престола — принцесса Элиза. И вам с этим нужно смириться. Вы должны служить династии, как и служили до сих пор. Примите покорно эту участь. По закону вы принадлежите лорду Блейку. Этой же ночью он возьмет вас мьесой. Любите его, как и прежде, и он позаботиться о вас.

Я не могу удержать судорожного вдоха — это удар.

— Я не стану мьесой лорда Блейка, — поспешно отвечаю я. — Если вы так печетесь о законах, лорд Джером, то вы должны помнить, что никто не может заставить меня подписать соглашение силой!

Граф опускает взгляд, его губы дергаются в мрачной, горькой усмешке.

— Ради блага Равендорма, вы обязаны это сделать. Королева благоволит вашему мужу.

— Он мне не муж! — бросаю я.

Блейк хищно опускает голову, глядя на меня исподлобья и уводит дрожащие руки за спину.

Николас отстраненно замечает:

— Нам лучше продолжить позже. Леди устала. Не стоит сразу обрушивать на нее столько всего. Она и так пережила достаточно.

Я ловлю на себе его взгляд и на секунду мне кажется, что в нем мелькает сочувствие.

— Принцесса Элиза хотела увидеть ее, как только она прибудет, — продолжает он. — Милорды, вы доказали свою преданность Равендорму, — говорит он Бейтсу и Бранзу. — Ваша помощь сейчас необходима во дворце. Еще неспокойно. Сторонники короля Кайла могут организовать покушение на принцессу.

Джером соглашается.

— Сначала отведи ее к раненому, Николас, — говорит он.

И Нико в сопровождении стражи ведет меня во дворец. Туда, где расположили раненых. Мне не дают ни переодеться, ни поесть, а ставят перед фактом — я должна вылечить одного из бывших наставников короля.

Им оказывается Эндрю, племянника лорда Джерома.

Он ранен в живот и уже умирает.

— Приступай, — приказывает мне Николас.

— Почему я должна это делать? — спрашиваю я, глядя на постель, в которой лежит измученный юноша.

— Лучше сделай.

Варлос говорит это таким тоном, что я понимаю — другого выхода нет. Подхожу, кладу руки на слабо вздымающуюся грудь Эндрю.

Не хочу смотреть ему в лицо, на взгляд невольно падает на приоткрытые бледные губы и блестящий, умоляющий взгляд впавших глаз.

Жалость колет в самое сердце, но я медлю.

— В чем дело? — торопит Нико.

Я сжимаю пальцы в кулак и смотрю на Варлоса.

— Передай Джерому, что я спасу его племянника только в том случае, если меня не сделают мьесой. Иначе — пусть умирает. Ясно?

— Прости, Неялин, — печально отвечает он. — У тебя нет права требовать. Просто сделай, о чем тебя просят. Слушай меня, хорошо? Сделай это. Будь добра.

— Нет.

— Не нужно упрямиться, ради Первородной, — сощуривает он глаза. — Ты же умная женщина. Тебя заставят. Понимаешь это? Заставят так или иначе. Через боль, шантаж, унижение. Для чего? Это никому не доставит удовольствия.

Я тяжело дышу, глядя в глаза Нико. Поверить не могу — за что он так? Я думала, что понимаю его. Я, черт, ему доверяла.

— Худшего унижения, чем лечь в постель к Блейку сложно придумать, — говорю ему.

И снова в глазах Николаса проскальзывает нечто сочувственно-болезненное.

— Пожалуйста, леди Неялин. Просто вылечите Эндрю.

По моим щекам катятся слезы, и я слышу, как Варлос судорожно втягивает носом воздух и скрежещет зубами. Он отворачивается, ожидая, что я подчинюсь.

Прикладываю ладонь к груди Эндрю. Он почти не дышит. Я блуждаю в потоках энергий, пытаясь отыскать ту, что питает его жизнь. Эта нить очень тонкая. Она почти не пульсирует. Я вливаю в племянника Джерома очень много жизненных сил, и ощущаю тошноту и головокружение.

Ноги подкашиваются.

Николас подхватывает меня на руки.

— Вот и все, Нея, — шепчет он. — Ты все сделала правильно.

События последнего дня лишают меня остатков сил, я просто смотрю в потолок, чувствуя, как горячие слезы заливают мои щеки.

Николас несет меня по коридору, а я пребываю в каком-то чудовищном кошмаре, проваливаясь в него все глубже, испытывая такое отчаяние, что едва могу сделать вдох.

— Где Кайл, Нико? — шепчу.

Стража не отходит от нас ни на шаг. Они открывают какую-то дверь, и Николас вносит меня в комнату, укладывает на постель и бросает одному из гвардейцев:

— Приведите сюда какую-нибудь служанку для леди. Пусть она захватит еды и немного вина, чтобы леди восстановила силы.

В комнате загорается лампа.

Николас ставит ее на стол и бросает другому стражнику:

— Сообщи лорду Джерому, что леди Неялин нужно немного поспать. Пусть передаст это принцессе, — а затем добавляет: — Иди. Я за ней пригляжу.

А когда дверь закрывается, Николас поспешно бросается ко мне.

— Нея, — он касается моего подбородка, разворачивает к себе мое лицо. — Как же я переживал за тебя. Как они тебя поймали? С тобой ведь был этот здоровяк!

Я оглядываю его лицо — без эмоций. Все внутри будто умерло. И единственное, на что я еще способна, это:

— Где Кайл? Скажи, пожалуйста… где он?

— Он жив, Нея. Жив!

— Господи…

Я переворачиваюсь и содрогаюсь от рыданий. Это не радость и не горе, это — облегчение.

— А герцог? Аарон жив? Скажи, что он жив!

Николас опускает ладонь мне на голову, нежно ведет по волосам. Он стоит на коленях у постели и смотрит мне прямо в глаза. И не может ничего сказать.

Я понимаю все разом.

— Как? — глухо раздается мой голос, ставший вдруг чужим.

— Джаред хотел убить Кайла, но Аарон закрыл собой короля. Мне очень жаль, Нея.

Как я могла не почувствовать этого? Почему перстень Аарона, который на ношу на цепочке, молчал? Где та чертова несокрушимая магия, которая должна была беречь Великого герцога?

— Джаред жив? — спрашиваю.

— Нет. Аарон убил его.

Молчу.

Свет лампы слегка дрожит. Я вижу только лицо Николаса, а остальная комната утопает во мраке. Мужские пальцы находят мою ладонь и сжимают ее.

— Неялин, все не так просто. Королева боится Совета. Она взрастила в нем ненависть к герцогу, но теперь и сама опасается эту многоголовую гидру. Она хочет, чтобы тебя передали Блейку. Он не настолько силен и не опасен. И Совет формально поддержал это решение. Но, поверь мне, каждый из этих мужчин хотел бы обладать и тобой, и твоей магией. Ты красива, Нея… так безумно