Многоточия - Наталья Способина

Глава 30

Очень важно понять, что твое, а что навязали.

Если сначала Яна удивилась горевшему камину, то теперь была ему очень рада, потому что ее мелко потряхивало.

— Красиво здесь у вас, — выдавила она.

— Нравится? — Виталий Генрихович с самодовольным видом оглядел гостиную.

Яна тоже осмотрелась. Было видно, что обставлялась она дизайнером: все пространство выглядело четко выверенным, и даже книги в шкафах идеально дополняли композицию, выстроившись в ровные ряды и поблескивая корешками с позолоченной фольгой.

— У вас отличная библиотека, — похвалила она.

— Для красоты, — хохотнул мужчина. — Я не читаю, Яна. И не разделяю идеалы гуманистов, если что.

— А как же искусственная шкура?

— Так то животные: братья наши меньшие, беззащитные и бессловесные. А люди — твари те еще.

Он улыбнулся так, что у Яны скрутило живот.

— Как там дела у Лёвушки?

Яна не сразу поняла, что речь о боссе, и мужчину это позабавило.

— Все хорошо, — наконец кивнула она. — А вы знакомы?

— Для следствия информацию собираешь? — снова жутковато улыбнулся он.

— А надо? — спросила она, вздернув подбородок.

— Ой как ты на Польку похожа, — неожиданно умилился Виталий Генрихович. — Вижу, подружимся. Пойдем к столу.

Хозяин дома оказался язвенником, поэтому к обеду мама подала паровые котлеты из щуки. Овощи тоже были приготовлены на пару. Глядя на то, как мама возится на кухне, Яна испытывала странные чувства. Во-первых, сразу стали понятны ее отлучки и сообщения «уехала за город», во-вторых, было видно, что она здесь хозяйка. Впору было думать, что отчим Данилы выступил эдаким благородным защитником и теперь укрывает маму от преследования, но в этот формат не вписывалось появление Данилы в жизни Яны.

Словно в подтверждение ее мыслей мама, присевшая наконец к столу, взяла Яну за руку и с улыбкой сказала:

— Солнышко, ты не представляешь, как я рада, что вы с Даней поладили. Он очень хороший мальчик. И очень тебе подходит. Гораздо больше зачастившего к тебе Крестовского.

Мама многозначительно посмотрела на Яну.

— Ну вообще, можно было бы и взять мальчишку на короткий поводок, — задумчиво сказал Виталий Генрихович, тщательно пережевывая котлету.

— К сожалению, Яна здесь не помощница, — вздохнула мама, и Яну накрыло облегчением, потому что, хоть необходимость брать Ромку на короткий поводок и предполагала ее выход из этого дома, процесс его соблазнения она вообще не представляла.

— Жалко. Но порядочность — это хорошо. Это Дане подходит, — заключил Виталий Генрихович, и Яна едва не поперхнулась куском брокколи, который как раз решила засунуть в рот, чтобы не сидеть просто так. — Ну что, ты же с нами?

Яна медленно кивнула, с трудом проглотив едва прожеванную брокколи.

— Поль? — приподнял бровь мужчина.

— Все в порядке. Она бывает немного заторможенной в незнакомой обстановке. Это пройдет. Да, доченька?

На этот раз Яна кивнула более энергично.

— Ты кушай, потом поговорим.

Яна довольно много прочла о психологии за последние месяцы. Отчасти она искала в прочитанном признаки, по которым могла бы точно определить, страдает ли ее мама психопатией и насколько она опасна. Отчасти пыталась понять, как ей самой выстраивать границы в будущем, чтобы никто больше не мог за нее решать, что делать и как жить. И ей даже временами казалось, что она справляется: осознала наконец, что мама живет в своих иллюзиях, где нет места чужому мнению, научилась принимать самостоятельные решения. Но вот сейчас Яна сидела за столом с людьми, которые вновь говорили ей, что делать. И она, кажется, готова была поддаться. И ведь не только потому, что боялась отсюда не выйти. А еще и потому, что это говорила мама, а маму Яна привыкла слушаться.

Еще она подспудно ожидала, что мама и Виталий Генрихович начнут играть в доброго и злого полицейских, но ничего подобного не происходило. Ее не запугивали, кроме той самой первой фразы про людей-тварей, ей прочили долгое и светлое будущее с Данилой, и Яна уже ничего не понимала. Знала только, что отдала бы все на свете за то, чтобы рядом с ней сейчас был Дима. Даже не Сергей и не босс. А Дима с его непредсказуемостью и неловкой поддержкой. Впрочем, он бы из этого дома уже не вышел. Это Яна понимала совершенно четко. Потому что именно эти люди однажды похитили Лену с тем, чтобы не вернуть. А еще ее вдруг озарило, что и в этот раз Данила настойчиво предлагал поговорить с Леной непременно вне дома Волковых. Обещал даже их подвезти. Уж не здесь ли была конечная точка их маршрута? Ведь Данила привез Яну сюда именно после того, как стало ясно, что с Леной не связаться.

В разгар обеда в кухню вошел Данила собственной персоной, и мама, подскочив, принялась суетиться, накрывая и ему. В этом месте чувство реальности покинуло Яну окончательно, и она просто сосредоточилась на том, чтобы не смотреть на человека, в которого она, дура, почти успела влюбиться, — во всяком случае, верить которому точно начала. Ей очень хотелось потребовать у него ответа. Но в этом ведь не было никакого смысла.

После обеда мама утянула Яну в одну из дальних комнат, оказавшуюся кабинетом Виталия Генриховича. Интерьер здесь тоже был выверен до миллиметра: шкафы с идеально выстроенными книгами, дубовый стол, пресс-папье.

«Господи, какая же дорогая безвкусица», — подумалось Яне, пока мама, присевшая рядом на кожаный диван, гладила ее по волосам.

— Ну как ты, хорошая моя? Сильно тяжело? — наконец спросила мама, и у Яны защипало в носу от заботы в ее голосе.

— Нормально. Справляюсь.

— Ты умничка, что так хорошо выкрутилась. Я в тебя верила. Вижу, и пацанов приручила. Крестовскому, конечно, голову бы задурить да качели устроить, чтобы он поплыл. Такие долго не выдерживают. Слишком папенькин сыночек. — В голосе мамы больше не слышались ни забота, ни тепло. — Но как есть, так есть. Зато Дима совсем ручной, да? Это очень хорошо.

Она потерла руки, глядя перед собой с мечтательной улыбкой.

— Мам, — позвала Яна, — а как ты дальше собираешься?

Мама, будто очнувшись, посмотрела на Яну и снова поправила ее волосы.

— Очень хорошо собираюсь, доченька. Ты же видишь: все у меня отлично. А скоро еще лучше будет. Ты ведь со мной, да?

Яна, не задумываясь, кивнула. И не потому, что в этот миг строила какой-то хитрый план, а потому, что мама смотрела ей в глаза и ждала от нее именно этого. А девочка Яна привыкла быть хорошей. И только внутри она захотела встряхнуться