Флоридский ветер перемен - Лиза Гарм

— Без проблем.

В этот момент почему-то хочется закурить сигарету, как я обычно делал в далекой юности, когда сталкивался с неожиданными поворотами судьбы. До последнего думал, что друг изменит свое решение и дать шанс их паре с Мэд.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тайлер, — Слышу усталый вздох на том конце коннекта, когда наша пауза затягивается. — Эта женщина не любит меня. Она двенадцать лет мучила нас обоих из-за глупых домыслов. Ей просто нравится страдать и чувствовать себя жертвой. Будь она честной с самой собой, она бы призналась себе, что причина нашего расставания — глупая и была легко-решаемой, но Аддамс требовалась драма. Тай, любящий человек не будет строить стены там, где надо стоить новые дороги. Я не верю в её оправдания, и давай оставим эту тему навсегда. Я не буду бросать Вен, с которой строю отношения херову тучу времени, ради женщины, которая разрушила нашу любовь из-за предрассудков, а после не сделала ни единой попытки исправить то, что натворила.

Ну есть доля правды в его доводах, но гордость все-равно стоит на первом месте.

— А теперь забудем эту тему, — Продолжает Канеман. — Когда в ЛА прилетишь?

— Скоро. Надо добить один вопрос и буду выдвигаться. Бой в мае, тренер требует немедленного присутствия на спаррингах.

— Что там с твоим Итаном? Помогла информация от сборной?

— Да.

— Нашел его?

— Угу, — Задумчиво тяну, пребывая где-то между мирами. Пассивность наваливается на мою душу.

— И как он? Все еще в боевой форме? Надрать задницы следующему поколению не желает?

— Вряд ли он чего-то теперь желает. В его состоянии обычно ждут только покоя.

— Он в доме престарелых что ли?

— В земле… на кладбище северного Грейсленда.

— Ну прости дружище, тут я уже бессилен. Если еще что-то нужно — говори.

— Дальше я сам, — Со вздохом отзываюсь, меняя тему. — Куда летите в свадебное путешествие?

— На Кубу, — Слышу какую-то суету у друга на заднем плане. — Уже сидим в аэропорту. Вен говорит, что сотрудник пришел проводить на посадку, поэтому отключаюсь дружище. Вернусь через пару недель — увидимся.

Прощаюсь с другом, без особого энтузиазма пожелав ему хорошего отдыха, и откидываю телефон подальше, не забыв поставить его на беззвучный.

Но потом притягиваю его обратно, чтобы задать один важный вопрос тому, кто его сейчас возможно ждет:

«Ты как?» — Отправляю сообщение Мэдисон.

Ответ не заставляет себя ждать:

«Все нормально» — Прилетает спустя пару секунд.

Усмехаюсь и ловлю себя на мысли, что другого я и не ожидал. Характер доктора Аддамс ковался из стали, её детство было таким же отстойным, как и мое, в нем мы и взяли основную силу.

Но так жаль, что за титанические труды не всегда прилетает заслуженная награда. Мэд была бы её достойна как никто другой, но у судьбы свои дороги — в который раз убеждаюсь в этом.

Глава 63

Мэдисон Аддамс

Белые стены палаты делаю душу безжизненней, чем серая погода за окном.

В десятый раз отправляю мысли по кругу и проживаю один и тот же сценарий.

Хочется сдохнуть.

Как же надоело сохранять личину безразличия.

Как же надоело врать…

Я врала, я вру.

Я врала всем вокруг.

Врала тогда и вру сейчас, отправляя Тайлеру два таких простеньких слова «все нормально».

Ничего не нормально. Я разбита.

Разбита, растоптана, уничтожена.

Пялилась в стену, когда Рей покинул меня, не проронив ни слова.

Пялилась в стену, когда прочитала новостные СМИ о его свадьбе.

Темно на душе. Ни одного просвета. Яд вытесняет кровь в венах.

И опять эти мысли… Рей, лазурный берег, свадьба …

Новость застала меня вчера днем, прям перед важной операцией. Не знаю, что меня вернуло в рабочее состояние и на каких крылья я держалась всю операцию, наверное, сам Бог вмешался в работу моей нервной системы.

Не помню, как жила последние сутки.

Мама добавила отчаяния. Резкий скачек её давления без причины — и страх потерять единственного близкого человека перевернулся в какое-то чувство безнадежности.

Ночь с ней под наблюдением кардиологов — риск отступал неохотно, но сдался.

Только на душе легче не стало.

Мама, Рей… добить меня хотят оба.

Как бы я не хотела убеждать себя, но я была не готова к решению Рея. Интуитивно предчувствовала исход, но на подсознании ждала другой ответ на мою правду.

Я не думала, что он сможет сделать мне больнее, чем привычное существование. Но боль от осознания окончательного бесповоротного решения оглушала сильнее боли от треска собственных костей.

Я верила, что всё, нас больше нет… Но что-то внутри не отпускало его насовсем.

И это что-то я отчаянно пыталась глушить. Уверяла себя, уверяла всех во круг, что он больше не нужен. Одна строчка в заголовке — и сердце всполошилось, вытаскивая наружу горькую правду.

— Доченька, ты езжай домой, — Слышу тихий голосок своей матери и встаю с кресла, двигаясь ближе. — За окном темно, тебе поспать надо. Мне уже лучше.

Беру руку мамы в свою и всматриваюсь в любимую голубизну. Она с каким-то сочувствием смотрит на меня, хотя сочувствовать должна я. Невесомо потирает мои пальцы и одаривает материнской нежностью во взгляде. Рядом с ней дышать становится легче.

Как бы мне хотелось повернуть её болезнь вспять… Вырвать её с корнем, и дать маме еще один шанс начать все заново.

Но кто-то решает вопреки нашим желаниям — современная медицина не может порадовать, она до сих пор не нашла методов борьбы с болезнями мозга, забирая у меня последнюю надежду на счастье.

Беру с тумбочки кнопку вызовы персонала и кладу рядом с мамой на кровати:

— Если вдруг тебе станет плохо, жми на кнопку. Медсестры за стенкой. Они в любом случае будут наблюдать тебя каждый час, но я очень прошу, отвечай им честно о своем самочувствии и рассказывай обо всем, что тревожит.

— Все будет хорошо, — Слабо отзывается и прикрывает глаза. — Просто спать очень хочется.

— Спи, — Целую маму в щеку, поправляю одеяло и зависаю еще ненадолго над кроватью.

Слышу мерное дыхание и выхожу из палаты.

На маленький городок Корал-Спрингс опускается туманная пелена, влажностью забивая легкие. Нерасторопно выхожу из стеклянных дверей и иду куда глаза глядят.

В душе скребут кошки, в голове мрак безысходности.

Плетусь по пустынным улицам, не разбирая дороги. Зеленые пальмы кажутся унылыми, слипшиеся дома вообще не замечаются мной. Все кажется серым и