Эпоха героев - Нира Страусс

Из запрещённой книги О народе драконов

Я ужинала вместе с Сорчей и Коадом, пока над Дагартом опускалось покрывало из безупречных звёзд. Си’ро пришлось отгонять множество драконов, сбежавшихся, когда весть о том, что за барьер явились двое чужаков, стремительно разнеслась по острову. В конце концов он выставил стражников у входа в Обсерваторию — круглое здание, где отдыхал Мэддокс.

Мы находились во внутреннем дворике, примыкавшем к целебнице. Там целителей называли врачами. Красивые лилии вились по колоннам всего в нескольких шагах от реки. Тихий плеск воды и щебет птиц могли бы стать поводом для наслаждения в другой раз. Погода была идеальной, и я наконец-то избавилась от платья Лугнасада и проклятых сандалий. Драконица, одолжившая мне лёгкое и простое платье, не сводила круглых глаз с моей обнажённой спины.

Наверное, так же смотрела я на Мэддокса, когда у него выросли крылья.

Я чувствовала, как меня исподволь изучают, пока без особого аппетита жевала кусочек фрукта. Голод так и не вернулся. К тому же Коад подал мне тарелку с таким странным выражением, что я почувствовала себя до ужаса неловко. И всякий раз, когда я бросала на него взгляд исподтишка, он пытался изобразить улыбку — в его понимании, дружелюбную. Но пот заливал его лицо, крылья подрагивали каждые несколько минут.

Я была уверена: Сорча под столом уже не раз отвесила мужу пинок.

Теперь же я знала, у кого Мэддокс унаследовал ямочку на щеке.

Си’ро, сидевший напротив, вскинул брови:

— Значит…

Сорча, по правую руку от меня, метнула в него убийственный взгляд.

— Позже.

Так проходили последние полчаса. Си’ро пытался разговорить меня о том, что ждёт за пределами барьера. Но Сорча, явно являвшаяся авторитетной половиной пары (и за этим столом тоже), считала, что лучше оберегать меня и обходить эту тему.

— Значит, вы давно связаны, но всё ещё… — Он сделал рукой жест, подбирая слова, — не продвинулись дальше.

Это была мягкая форма сказать: мы не переспали.

— Было сложно. — Мне казалось, я повторяю это бесконечно. — А последние два месяца для нас обернулись всего двумя днями, так что…

Сорча слегка изменила позу, её великолепные волосы переливались под луной, отливая голубыми искрами. И она, и Коад выглядели не старше сорока, здоровые и прекрасные, хотя я понимала: возраст сидхе относителен. Кто знает, как стареют драконы?

Я подозревала, что они были совсем молоды, когда родился Мэддокс.

— Разумеется. Просто поразительно, что… Мэддокс выдержал так долго. Я имею в виду, сопротивляясь наид нак. — Я уловила, как её голос дрогнул, когда она произнесла имя сына. Говорила ли она его все эти годы? Или тема была запретной, такой болезненной, что проще было умолчать? — Коад едва вынес те две недели, что мои родители потратили на подготовку к поморум.

Коад бросил на жену горьковатую улыбку:

— Дракон убедил меня, что, если не потороплюсь, ты сбежишь. Ты не представляешь, сколько лжи он способен выдумать ради своих желаний.

— Напоминаю тебе, что у меня самой внутри живёт драконица, нахальный ты самец.

Я переводила взгляд с одного на другого, пока они обменивались воспоминаниями и шутками. Но натянутость никуда не исчезала, и я заметила, как суставы пальцев Си’ро побелели от того, с какой силой он сцепил руки.

В паузе между словами родителей Мэддокса я решилась:

— Вы скучали по нему?

Си’ро шумно выдохнул, а глаза Сорчи снова наполнились слезами. Коад протянул руку и сжал её пальцы.

— Аланна, мы… Мы были уверены, что поступаем правильно. Наш народ так давно отрезан от внешнего мира, что уже больше шести поколений не знают, каков континент. Как он пахнет. Какие там люди, фэйри, манан лир. — Она задыхалась, переполненная виной и скорбью. — Я скучала по нему с того самого дня, как передала его тиарне, чтобы друидская магия унесла его. С тех пор в наших душах зияет пустота. Мы больше не заводили детей — решили, что это было бы несправедливо. Вся любовь, которую мы не смогли отдать нашему малышу, хранится здесь. — Она ударила себя в грудь. — Она его. Только его — чистая и нетронутая.

Их искренность сдавила мне горло тугим узлом.

— Мы не сможем остаться надолго. Как только Мэддокс оправится, мы должны уйти и сообщить нашим друзьям, что живы. К тому же Теутус придёт в Самайн, и я обязана быть там, чтобы встретить его, что бы ни случилось. — Я сглотнула и добавила: — Но вы успеете поговорить с ним, обнять его. Скажите всё, что хотели сказать все эти двадцать пять лет, дайте ему понять, что здесь всегда были родители, которые его любили и обожали, даже не зная его. Ему это нужно.

Я машинально играла с краем тарелки.

— Что до того, что произойдёт на континенте: демоны вернутся. — Си’ро распрямился. Я знала: говорю именно для него. — Советую собрать остальных тиарне, передать им всё, что я рассказала, и решить, останетесь ли вы здесь или пойдёте с нами. Ваш план переждать в тени, пока Гиберния не станет свободной, больше не имеет смысла. Боюсь, всё будет куда сложнее.

Они все уставились на меня, и я почувствовала себя прижатой к стене.

Я взяла с блюда ярко-красный плод, привлёкший мой взгляд. Он был похож на тот, что я видела в Кранн Бетад.

— Кстати… что это?

***

Я бродила у входа в Обсерваторию, выхватывая кусочки заката над Дагартом. Как же мне хотелось пройтись по тем улицам, полным лестниц, стеклянных балконов и резных колонн. Хоть бы мы с Мэддоксом оказались здесь по другой причине и могли взять одну из тех лодок, чтобы прокатиться по реке, которую теперь я знала под именем Сулис.

Прошлой ночью. Ори и Файра, целительницы, всё-таки согласились поставить ещё одну кровать рядом с ложем Мэддокса. Я не отходила от него всю ночь. Его сон был спокойным, и даже пару раз он тихо храпнул. Я касалась его уз и пыталась пробраться в его бессознание, но безуспешно. Ори сказала, что это из-за лаудана. Я также попыталась навестить Кранн Бетад, но дерево и Керридвен, должно быть, страшно обиделись на меня, потому что ничего не получилось. В итоге, стараясь не утонуть в чувстве вины за тысячу разных вещей, я всё-таки уснула и смогла отдохнуть.

Сегодня, однако, я была куда бодрее. С полудня узы начинали покалывать всё сильнее и сильнее.

Самцы и самки драконов продолжали «случайно» проходить мимо Обсерватории и бросали на меня любопытные взгляды. Я улыбнулась натянуто, когда та же компания детей уже в четвёртый раз прошла мимо, возбуждённо