Поймать солнце - Дженнифер Хартманн

Слава Богу, что есть Риккардо.

Отец Кая стал настоящим благословением, он не дает маме скучать, заставляет смеяться, надеяться и развиваться. У них нет планов на брак, довольствуясь тем, что являются партнерами, оба пережили тяжелые разводы. Их динамика работает. Они часто путешествуют и любят друг друга, и я не могу припомнить времени, когда мама была бы счастливее.

Когда подхожу к двум знакомым цементным ступенькам, ведущим к высокой двери из черного дерева, берусь за ручку и распахиваю ее, входя внутрь, меня обдает теплом.

— Элла! — Андерсон, стоя за стойкой бара, как профессионал подбрасывает бутылку текилы в руке и подмигивает мне, когда я вхожу. — С днем рождения, милая.

— Мой день рождения завтра, но спасибо, — говорю я ему, снимая черную шапочку и приглаживая волосы. Мои локоны отросли до середины спины после короткой стрижки, которую мне пришлось сделать из-за операции. Я перекидываю волосы через плечи и направляюсь к свободному барному стулу.

— Как обычно? — Андерсон смотрит на меня боковым зрением, пока обслуживает другого клиента.

Я киваю.

— Ага. Сделай двойной.

Через минуту передо мной стоят два стакана с шипучим «Доктором Пеппером». Я делаю большой глоток газировки через соломинку и чуть не давлюсь.

Андерсон фыркает от смеха.

— Раннее угощение на день рождения.

— На вкус как ракетное топливо, — выдыхаю я. — Ракетное топливо, в которое подмешали жидкий огонь.

— Это взрывной «Доктор Пеппер». С добавлением рома.

— Спасибо. Должно быть, я пропустила предупреждение.

— И пропустить свою реакцию? Никогда.

Я смотрю на него с довольной ухмылкой.

— Я еще даже не достигла законного возраста.

Он смотрит на свои невидимые часы.

— Осталось два часа. Стоило рискнуть.

Из одного из старинных музыкальных автоматов льется музыка, и я бросаю взгляд направо, замечая скопление парней, просматривающих список песен. Бар называется «Ретро Ритмы» — дань ностальгии по прошлому. Это сочетание состаренного дерева, приглушенного освещения и калейдоскопа разноцветных обложек виниловых альбомов на стенах. Запах потертой кожи и нотки табака витают в воздухе, сливаясь со смехом и болтовней молодых и старых посетителей.

Я никогда не была большой любительницей баров, но однажды, когда изучала местные магазины и рестораны, это название привлекло мое внимание.

Все дело в ритме…

Андерсон — мой любимый бармен. Ему за тридцать, он отец двоих детей, женат на владелице, и всегда встречает меня с улыбкой и «Доктором Пеппером», когда я заглядываю к нему на свой обычный пятничный сеанс.

Я пью «Доктор Пеппер».

А потом танцую.

— Тебе лучше поставить песню, пока эти студенты не убили мои барабанные перепонки музыкой кантри, — говорит он мне, смешивая водку с лимонным соком.

Я смеюсь, когда он театрально вздрагивает.

— Поняла, — говорю я в ответ, выпиваю напиток, шлепаю двадцатидолларовую купюру на стойку и спрыгиваю с табурета, отдавая честь.

Когда песня в стиле кантри заканчивается, я подхожу к музыкальному автомату и вставляю свою дебетовую карту, уже зная, какую песню выбрать. Мгновение спустя Стиви Никс наполняет зал песней «Рианнон».

На моих губах появляется лучезарная улыбка.

Я выхожу на середину танцпола, покачивая бедрами, улыбка не сходит с моего лица, а волосы развеваются вокруг меня. Несколько завсегдатаев подбадривают меня, хлопая и свистя. Пот стекает по моим волосам, когда я покачиваюсь под светом софитов, а музыка наполняет мою душу.

Три минуты восстановления.

Три минуты чистой терапии.

Три минуты, когда я с ним, а он со мной, и мы танцуем на мосту под звездами, он обнимает меня, я прижимаюсь щекой к его груди, пахнущей хвоей.

В эти моменты я чувствую его как никогда. Чувствую его тепло, силу, его осторожные пальцы, гладящие мои волосы. Я вдыхаю его знакомый запах природы и слышу единственное слово, прошептанное мне на ухо: «Останься».

В течение этих трех минут я действительно остаюсь. Я никогда не покидаю Джунипер-Фоллс. Трагедия не впивается в нас когтями. Она не заражает нас, не загрязняет все ценное и хорошее.

Здесь нет Джоны. Нет Маккея. Ни ужаса, ни кровопролития, ни слез.

Есть только Макс и Элла, качающиеся на старом мосту над водой под солнечными лучами.

Я медленно поднимаю руки над головой, затем провожу пальцами по волосам, мои бедра покачиваются, шея поворачивается, а пульс учащается. Мои глаза остаются закрытыми. Перед моим мысленным взором оживают яркие образы, и я наслаждаюсь каждой секундой, проведенной в его объятиях.

И на мгновение мне кажется, что я действительно чувствую его.

Мою кожу покалывает от чего-то странно знакомого. Укол интуиции. Как будто что-то теплое обнимает мою душу.

«Души не видят, Солнышко. Души чувствуют».

Я открываю глаза и оглядываю танцпол, переводя взгляд с лица на лицо, от тени к тени, продолжая двигаться, продолжая покачиваться в замедленном темпе.

Ничего.

Я ругаю себя за нелепость и снова закрываю глаза, чтобы избавиться от этого ощущения.

Три минуты превращаются в четыре, и песня заканчивается, оставляя меня в холоде и одиночестве. Мои веки снова распахиваются, взгляд натыкается на веселые лица и восторженные взмахи кулаками в воздухе, когда другие посетители оценивают мое индивидуальное танцевальное выступление. Я заставляю себя улыбнуться и слегка кланяюсь, прежде чем удалиться с танцпола, уже предвкушая следующие три минуты.

— У тебя это выглядит так естественно, — замечает Андерсон, доливая мне разбавленную газировку. — Когда я танцую, моя жена говорит, что я похож на неисправный робот-пылесос, который раз за разом бьется о стену.

Сжимаю край барной стойки пальцами, когда пытаюсь представить себе аналогию. И не могу. Выдохнув смех, я пожимаю плечами.

— Раньше я не любила танцевать. Мне никогда не нравилось внимание к себе, яркий свет и большие толпы.

— Что изменилось?

Моя улыбка становится неуверенной.

— Мальчик.

— Ах. Всегда так. — Он упирается обеими ладонями в барную стойку и наклоняет голову. — Когда ты танцуешь, кажется, что ты совсем в другом месте, — размышляет он. — Куда ты уходишь?

Медленно выдохнув, я тянусь к стакану, нащупываю соломинку и снова смотрю на него.

— К тому мальчику.

Я возвращаюсь домой чуть позже полуночи, захожу в фургон, включаю свет и направляюсь в миниатюрную спальню в дальнем конце. Облачившись в уютную пижаму, выпив стакан воды и почистив зубы, я достаю из крошечного ящика стола блокнот и беру ручку.

Внутри блокнота лежит список.

Это список всего того, что Макс хотел, чтобы я сделала.

Познакомиться с новыми людьми.

Научиться пускать «блинчики».

Наблюдать каждый восход и каждый закат.

Найти мост и бросать палочки в ручей.

Танцевать, независимо от того, кто смотрит.

Прочитать столько книг, сколько сможешь.

Составлять