Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Моргана Маро

вновь достала его за волосы, но не успел тот разразиться проклятиями, как обратился в тряпичную куклу с рассерженным лицом. Бросив ее Мин Ханю, Ян Юмэй ступила на берег. Усевшись на корягу, она поинтересовалась:

– Так что там случилось с вашим родом?

Поколебавшись немного, небожитель все же рассказал Ян Юмэй о статуе и старике в старом храме Синьсиня. Выслушав его, Хуанъянь некоторое время молчала, наматывая на палец длинную белую прядь. Заколки в ее волосах тихо позвякивали, а мотыльки из серебра порой лениво шевелили крылышками.

Мин Хань не знал, удача или сама судьба свела его сейчас с Хуанъянь. Не приди она, и небожитель мог утонуть в болоте или расстаться с лицом. В отличие от брата, он все же был ей благодарен и не собирался это скрывать.

– Некоторые верующие после смерти своего божества сходят с ума. Однако ты даже не заподозрил меня.

– А ты причастна к этому?

– Нет.

– Значит, я тебе верю.

Ян Юмэй молча уставилась на Мин Ханя, удивленная его словам. Ему не особо важно, причастна Хуанъянь к падению дома Фан или нет. Даже если бы она посягнула на дом Мин и убила оттуда всех, его отношение к ней не поменялось бы.

– Ты сказал, что вы были в храме со стариком, – перевела тему Ян Юмэй. – Что ж, поднимемся наверх и проверим.

– Тебе не стоит нам помогать, – покачал головой Мин Хань, поклонившись ей. – Ты и так спасла нас, этого будет достаточно.

– А-Хань, не лишай меня приключения! – закатила глаза демоница, поднявшись на ноги и обойдя небожителя. – Если бы мне было чем заняться, я бы не стояла сейчас здесь. А так мне даже интересно, кто посмел посягнуть на семью небожителей. Для меня это дело все равно что куриный пух[159].

Ян Юмэй с улыбкой протянула ему руку. Некоторое время смотря на нее, Мин Хань не сдержал вздоха и сдался. Горячая ладонь демоницы взяла прохладную руку небожителя, и они обратились белой стайкой мотыльков, что взмыла вверх и сквозь щели Среднего Мира оказалась на поверхности. Меньше чем за одну чашку чая они достигли каменного леса и пошли по знакомой тропе со статуями вокруг. Спрятав игрушку Мин Ли в карман, Мин Хань старался не отставать от Ян Юмэй. Браслеты на ее щиколотках и запястьях, украшенные бубенчиками, радостным звоном прогоняли неприятную тишину. Могло ли хоть что-то во всех трех Мирах напугать Хуанъянь?

– Слышала, твоих храмов в Среднем Мире стало значительно больше.

– Только благодаря тебе.

– Ну что ты, я лишь немного помогла, – рассмеялась Ян Юмэй, сверкнув желтыми глазами. – Кажется, ты не особо встревожен падением рода Фан.

Небожитель помедлил с ответом.

– Он нас не слышит, не переживай, – кивнула на его карман Хуанъянь.

– Я никогда не был близок с людьми из рода Мин и Фан, – признался Мин Хань. – Что в Среднем Мире, что в Верхнем – я бесполезен. У меня нет силы, ума и таланта, да и белой яшмой меня не назвать[160]. Есть люди в разы благороднее и безупречнее меня.

– Но ты ведь вознесся на Небеса, – заметила Ян Юмэй.

– Да, вознесся, – невесело усмехнулся он. – Только не знаю зачем.

– Может, ты еще не нашел смысла в своей жизни? – предположила Хуанъянь, поравнявшись с ним. – К примеру, мой – быть головной болью трех Миров.

– И тебя это устраивает?

– А почему меня не должно это устраивать? – улыбнулась Ян Юмэй, сплетя пальцы за спиной. – Мне нравится делать то, что я хочу.

– А как же Ян Лю? Разве ты не слушаешь его приказов?

– Он редко мне что-то приказывает, вдобавок знает, что я справлюсь с поручением.

– Возможно, я просто еще слишком молод, чтобы действовать без оглядки на других, – вздохнул Мин Хань.

– Или не веришь в себя, – заметила Хуанъянь.

Мин Хань не стал спорить. Ему и правда порой не хватало смелости, и в этом плане он отчасти завидовал демонице.

– Не думал, что чей-то верующий может зайти настолько далеко, – сменил он тему.

– Ты просто слишком мало прожил. Слышала, Синьсинь уничтожил свое тело. До сих пор не понимаю зачем.

– Из-за Лу Янь, – негромко ответил небожитель. – Я увидел их ссору в тот день. Синьсинь обвинял Лу Янь в том, что она изменила его нить судьбы. Что он забыл кого-то из-за нее.

– Как интересно, – улыбнулась Ян Юмэй. – Я ведь забрала ее нить судьбы, и с тех пор она отчаянно ищет тех, кого могла бы любить. Сейчас это твой пустоголовый брат, а раньше – Синьсинь. Оглянись, все эти статуи вокруг – разве они тебе никого не напоминают?

Приглядевшись к статуям, Мин Хань заметил украшения на них, пионы в волосах и веточку мандаринового дерева в руке.

– Это… неужели статуи Лу Янь?

– Верно, – улыбнулась Ян Юмэй, и в ее глазах сверкнул недобрый огонек. – Небожителям запрещено использовать силу друг на друге, но, сдается мне, Лу Янь все равно рискнула. Узы судьбы можно изменить, главное – знать как. Видимо, она пленила его разум, заставила влюбиться в себя, но Синьсинь уличил ее в обмане.

– Но зачем ты отняла у Лу Янь ее нить судьбы?

– У меня были на то причины, – не стала вдаваться в подробности Хуанъянь. – Однако наблюдать за ее попытками влюбиться весьма забавно, не находишь?

Мин Хань покачал головой, услышал размеренный стук и нахмурился. Они подошли к старому храму, на пороге которого сидел безногий старик и вырезал из камня статуэтку. Он не сразу заметил незнакомцев – лишь когда под сапогом Мин Ханя хрустнула ветка.

– Старик, ты один тут? – окликнула его Ян Юмэй. – Где тот, кому ты поклоняешься?

Отвлекшись от фигурки, старик поднял на них глаза, весьма долго смотря на девушку в красном, словно пытаясь понять, где видел ее раньше.

– Зачем тебе мой бог? – наконец спросил он.

– Хочу узнать, жив ли он.

Старик задумался. Мин Хань уже ожидал услышать отказ, который получил Мин Ли, но вместо этого тот произнес:

– Мой бог ушел. Его здесь больше нет.

– Куда он ушел? – спросил небожитель.

– За своей любовью.

Раздался треск, и статуи одновременно повернули головы к демонице и небожителю. Поднявшийся ветер заставил подвешенные на ветки колокольчики громко зазвенеть, а талисманы – сорваться с веревки.

Сидящий на пороге старик вдруг сгорбился и осел на землю, став кожаной тряпкой с волосами.

– Ловушка, – тихо произнесла Ян Юмэй, и ее когти удлинились. – Лучше не мешайся под ногами.

– Я умею сражаться, – возразил Мин Хань.

Окинув его взглядом, Хуанъянь не стала ничего говорить.

Земля задрожала, каменные деревья пошли