Непокорный медведь - Кимбер Уайт

был единственной причиной, по которой я могла позволить себе неоплачиваемую стажировку и закончить последний семестр колледжа. Она никогда не направляла свое презрение на меня, и мне это совсем не нравилось. Гвендолин махнула рукой и повернулась, снова занимая свое место за столом. Она часто так делала. Со временем я научилась не обижаться на это. Когда мысли Гвендолин переключились на другую тему, она прекращала любой разговор, который вела. Это не было личным, даже если и было грубо. Со своей стороны, я порадовалась передышке от ее пристального внимания и запаха, который, как ей казалось, она чувствовала.

Повернувшись, чтобы уйти, я не могла не понюхать себя, повторяя ее движения, когда я вернулась в офис. Мэтт посмотрел на меня. И у меня не хватило смелости сказать ему, что Гвендолин только что попросила меня посидеть с ней в суде на следующей неделе. Мэтт был бы рад за меня, но разозлился бы за себя. Он работал над этим делом так же усердно, как и я. Его самая большая проблема с работой на Гвендолин заключалась в том, что она держала его в кипе дел по прецедентному праву. Не совсем хорошо.

Позже в этот же день после того, как я еще раз просмотрела отчеты СЗД, то ушла из офиса. Гвендолин неохотно позволила мне уйти в пять, чтобы у меня было достаточно времени, для возвращения домой и переодевания для смены в «том баре, в котором я торчала», как она описала это. Знаю, женщина чувствовала, что работать там ниже моего достоинства. Это могло меня отвлечь, но дело в том, что я не привыкла к тому, что люди думают, что я слишком хороша для чего-то. Зная свою собственную самооценку, но большинство людей в моей жизни, которые должны были говорить мне, что говорила Гвендолин, не заботились обо мне.

Мой отец — военный. Мама оставалась с ним, пока мне не исполнилось семь лет, пока мы переезжали с базы на базу. Она устала от этого и ушла от него за вереницей неудачников. Один из моих школьных консультантов сказал ей, что это было корнем моих проблем, когда я была ребенком. Я воровала в магазинах и поджигала вещи, потому что жаждала внимания. Он был совершенно прав. Я просто хотела понять, что ее внимание не стоит того, чтобы портить собственную жизнь. Хотя я оставила все это позади. Какой бы колючей ни была правда, Гвендолин помогла мне с этим. У меня есть путь и цель. Я не видела и не говорила со своей матерью больше трех лет.

Я заехала на парковку за гриль-баром Бумер. Клиентская была уже заполнена, и я опоздала на десять минут, даже после того, как Гвендолин позволила мне уйти раньше. Независимо от того, как ехать, трафик от Энн-Арбор до Юпсиланти в это время дня слишком большой. Я побежала через заднюю дверь, обвязав фартук вокруг талии.

— У тебя полный, жаждущий бар, Кэсс!

Дэрил, мой менеджер стоял рядом с фритюрницей, покачивая корзиной. Это означало, что у нас не хватало персонала, и Дэрил тоже будет работать. Чудесно.

Заглянув в круглое окно кухонной двери, я увидела четырех постоянных клиентов, две пары и одного парня в конце бара. Пройдя через дверь, и нырнула под перегородку в баре. Я получила аплодисменты от моих постоянных клиентов, когда начала разливать им пиво. Пара хотела «Морской бриз» для нее и еще одно пиво для него. Проще простого. Остался одинокий парень.

Я повернулся и налила последнее пиво, которое было нужно, и крикнул ему.

— Спасибо за ваше терпение. Что я могу вам предложить?

— Я возьму пиво, что ты наливаешь, — его глубокий голос пронесся по моему позвоночнику, поразив меня настолько, что пена полилась по моей руке.

— Черт!

Я закрыла кран и тряхнула рукой, разбрасывая пену по всему полу. Я не смела повернуться. Жар ударил мне прямо в пятки. Мне потребовалось все, чтобы не отпить пиво клиента.

Саймон. Мне не нужно видеть его лицо, чтобы знать, что это он. Я чувствовала его на каком-то сверхъестественном уровне. Знала, что это что-то значит, просто не знала, что именно. Мне удалось подать пиво и начать набирать напиток для Саймона.

Я видела его в профиль. Он сидел, выпрямив спину, закинув одну руку на спинку стула и повернувшись ко мне. Я пригладила волосы, сделала глубокий вдох и подошла к нему. Каким-то образом мне удалось не пролить его пиво, когда я поскользнулась по пути к нему. Саймон быстро схватил пиво и устремил на меня взгляд.

Я онемела. Все остальное в комнате, казалось, исчезло, когда Саймон посмотрел на меня. Его глаза вспыхнули чернотой, когда он посмотрел на меня медвежьими глазами. Меня тянуло к нему, как бабочку к свету, хотя последствия пугали меня.

— Привет, Кэсс, — сказал он, медленно отпивая пиво.

Мои глаза следили за его губами. Они были мокрыми, и его язык высунулся, чтобы облизать их.

Я вытерла руки о фартук и прислонилась спиной к стойке. Саймон обратил внимание на группу девушек на другой стороне бара. Они хихикали и указывали пальцем. Я изобразила улыбку на лице, чтобы палиться перед ними. Саймон смотрел только на меня. Итак, я задала вопрос, на который не уверена, что готова получить ответ.

— Итак, ты меня преследуешь?

Губы Саймона сжались в знойной полуулыбке до того, как он снова отхлебнул свое пиво. Опустив его, мужчина провел пальцем по краю бокала, затем закрыл глаза.

— Да, это так.

Глава 5

Саймон

Двумя часами ранее…

В трех шагах от гаража больницы Мичиганского университета, я обратился. Прислонившись к джипу, припаркованному в месте для инвалидов, закрыл глаза и попытался перевести дыхание.

— Это был не он, — ботинки Каллена появились в моем поле зрения.

Он сказал это три раза с тех пор, как мы покинули морг. Я не был уверен, пытался ли он убедить себя или меня. Это был не он. Это был не он. Мой сын все еще где-то там. Он не в морге.

Я покачал головой.

— Нет. Это был не он. Слава богу.

Каллен настоял на том, чтобы вернуться со мной в Энн-Арбор, чтобы следовать указаниям Оливии Лорд. Фраза, которую она сказала, прокручивалась в моей голове всю дорогу сюда. Маленький, белый мальчик, примерно от четырех до семи лет, мышечные деформации, D.O.A. (прим. пер. Dead On Arrival — означает, что человек уже был мертв до приезда спец. служб). Мой кошмар. Если мой сын