Брак без выхода. Мне не нужна умная жена - Ария Тес

- Подонок…ты…отпусти меня…

Его глаза вспыхивают от раздражения, на смену ему приходит какая-то жестокая веселость...

- Слово моей жены — закон…

Объятия перестают быть поддержкой. Он отпускает меня, и я валюсь на мягкий пуфик посередине комнаты. Прямо символично. Я уже свалилась будто с высоты, разбилась точно так же. Только душевно, правда, меня ничего не страховало, а здесь пуфик…полагаю, спасибо?

Часто дышу, глядя на его огромную спину, обтянутую мягким, черным свитером. Малик отходит от меня к ящику, в котором хранятся его часы, потом отодвигает его и достает одни из огромного множества моделей. Так буднично…господи, он делает это так буднично, будто ничего не произошло…будто ничего действительно не произошло…

- Я не хотел, чтобы ты узнала, - говорит наконец. Тихо, но сухо. Никаких эмоций. Никаких чувств, - Мне жаль, Лили, правда. Я не собирался тебя огорчать, хотя с другой стороны…может, оно и к лучшему.

- Ты уходишь?

- А ты хочешь, чтобы я остался? - хмыкает, я слегка мотаю головой.

- Нет, но я имела в виду другое.

- Что же ты имела в виду?

- От меня. Мы разводимся?

Малик медлит. Если он думает, что я буду сожалеть — он сошел с ума! Поэтому я добавляю наспех.

- Я все подпишу, проблем нет.

А вот теперь он оборачивается и вдруг начинает смеяться.

- Ты посмотри…она подпишет, - с сарказмом выгнув брови, Малик застегивает ремешок часов на своем запястье, - Будто у тебя был бы выбор что-то не подписать.

- Зачем этот разговор?

Я правда не понимаю. Препятствовать не собираюсь; быть с ним рядом тем более. Я хочу развода. Я хочу уйти. Он за мгновение стал для меня таким чужим и далеким, будто я его совсем не знаю.

Но знаю ли я его? На самом деле? Человек не может меняться так быстро. Он вообще не может меняться, но…откуда взялось это холодное чудовище? Быть скупым на слова — это одно; я всегда видела в его глазах эмоции и теплоту. Но быть таким вот изваянием, которое предстало передо мной сейчас? Это впервые…

- Мне не нужно угрожать, - добавляю хрипло, - Я сама хочу уйти и ни на что не претендую. Мы с Надией уедем, я все подпишу и…

- Замолчи, - устало перебивает он меня, - Я не собираюсь тратить свое время на глупость.

- На…глупость?

Что он хочет этим сказать? Я теряюсь еще сильнее. Смотрю на него, хлопаю глазами, пока бешеное сердцебиение не приводит меня к одной-единственной мысли.

- Нет… - шепчу, Малик с интересом наклоняет голову набок.

Будто я какой-то заморский зверек.

- Что «нет», Лили?

- Я не отдам Надю. Не оставлю ее с тобой, нет! - повышаю голос, но тут же жалею об этом.

- Голос! - рявкает и, конечно же, звучит жестче, чем я.

Я на его фоне так…жалкий ветерок в спокойный день. Даже когда его тон падает до хриплого шепота, чувствую себя меньше Малика раз на двести миллионов бесконечностей...

- Никогда не повышай на меня свой голос.

Сжимаюсь тут же, снова опускаю глаза. Дыхание становится еще чаще. Темнота тянет, под ложечкой сосет.

Мне страшно…

Паника накатывает волнами.

Малик отрывается от своего места и подходит ко мне. Я стараюсь быть подальше, отклоняюсь, но не успеваю ровным счетом ничего сделать. Он перехватывает мой подбородок и тихо усмехается.

- Маленькая девочка…моя маленькая, смелая девочка. Боишься меня?

- Отпусти.

Слабо дергаюсь — хватка становится жестче. Малик присаживается передо мной на корточки, а потом приказывает.

- Посмотри на меня.

Отрицательно мотаю головой. Зачем? Зачем ты так? Ты что…ты не видишь? Не видишь, что делаешь со мной?…

- Лили. Я сказал. Посмотри. На. Меня.

- Нет…

- Лили, нет — это не то, что я хочу от тебя услышать сейчас. Не заставляй меня быть грубым.

- А до этого ты был нежным?

- Вообще-то, да. Глаза подними!

Он снова добавляет голосу децибел, а я уже не могу сопротивляться. Страх подгоняет, лижет пятки, и вот…это происходит. Мне даже слезы сейчас не помогают. Они не работают, как щит, потому что застывать и не собираются. Катятся-катятся-катятся. Очень жалко катятся…и как же жалко это, наверно, выглядит…

На лице Малика появляется в очередной раз любимое, снисходительное выражение, которое я успела возненавидеть. Большим пальцем он смахивает соль по свою душу, шепчет.

- Не надо плакать.

- Зачем ты делаешь это?

- Делаю что? Успокаиваю тебя?

- Ты не успокаиваешься. Ты меня убиваешь…

С его губ срывается еще один смешок.

- Красиво говоришь, очень поэтично, но, извини, убивают по-другому, маленькая.

- Не называй меня так. Отпусти…

- Нет.

- Ты не можешь…

- Могу, Лили. Ты — моя жена.

- Женам не изменяют.

Он снова тихо смеется, и снова эта показная, почти открытая небрежность, вместе со взглядом, которым он щедро одаривает меня и от которого я ощущаю себя меньше, чем букашка…

- Ты так заблуждаешься…Хотя допускаю, что в мире розовых пони и сладких облачков, именно так это и происходит. Но у меня для тебя новость, дорогая. Ты живешь в реальности, а не в сказке.

- Как ты можешь…

- Лили, я говорю тебе правду. И я объясню тебе, как теперь все будет, а ты послушаешь, поняла? Тебе в любом случае придется слушать, но будет лучше, если ты не заставишь меня повторять дважды.

- Как…все будет?

- Да, маленькая. Как все будет.

- И как же?

- Ну, во-первых…никакого развода. Когда ты выходила замуж, ты должна была понимать, что из брака со мной выхода нет. Я предупреждал.

- Ты не…

- Помолчи сейчас, Лили. У меня нет времени растягивать этот непростой разговор, окей? Сделаем все по-быстрому. Так будет лучше для нас обоих.

- Для тебя.

- Поверь, для тебя тоже. Ты меня сейчас дико раздражаешь, не заставляй показывать насколько сильно.

- Я…раздражаю?

- Лили…

- Я думала, что ты меня любишь, а ты…

Малик перебивает меня тихим цыком. Я замолкаю. До меня внезапно доходит…

- Все было враньем…да?

Дышать еще больнее, в голове густая кровь, как будто у меня кровоизлияние. Может, и оно. Может быть, так бы было даже лучше…

Все было враньем, да? Абсолютно все. Наша жизнь, семья — ха! Твои чувства — трижды ха-ха-ха!

- Ты никогда меня не любил…- с пониманием проговариваю это, скорее даже для себя