Ничей сын - Шеррилин Кеньон

«Да, в этой чудной хоббитской норе эта штукенция верх странностей».

И всё это ни малейшим образом не говорило об истинной сущности Кэдигана. При условии, что это не кома и не сон. Какое существо может прожить сотни лет и не состариться? При этом держит чётки, ест еду и не имеет клыков...

«Бессмыслица какая-то».

Впервые за всю жизнь Джо пожалела, что не уделяла должного внимания интересам своей чокнутой семейки. Эти шизики, вероятно, смогли бы не только прочесть руны, но и точно поняли, кто он такой. Наверняка кто-то из её семейки даже написал книгу о его виде.

Она взяла чётки и перевернула. На обратной стороне крестика были выгравированы латинские слова. Pax Vobiscum… Мир с тобой.

Да, это очень подходило тихому мужчине, который с ужасающим мастерством и лёгкостью отразил атаку нападающих. Присутствовало в нём спокойствие, противоречащее насилию, на которое он был способен.

В эту секунду Джо горько пожалела, что в попытке разузнать о нём, выкурила из дома. С другой стороны, для неё это в порядке вещей. Все мужчины, с которыми она общалась, в итоге уходили. Некоторые даже с криком уносили ноги.

Особенно Барри.

В его защиту можно сказать, что она швыряла в него горящими предметами, когда выгоняла из дома. Но это совсем другая история.

А самое грустное то, что ей не хватало бывшего мужа. Как можно не страдать о разводе с мужчиной, с которым ты встречалась пять лет, а потом прожила в браке ещё два года? Она долго страдала. Даже позволила Селене и Табите сделать на него куклу вуду. А Карме навести порчу на его хозяйство.

Но никаких слёз. Ни единой слезинки.

Больше всего её огорчал пустой дом. Свободные полки, где раньше лежали его вещи. Ей не хватало теплоты объятий, особенно по ночам.

«Я — разбита».

Поэтому она обожала своих собак. Они не осуждали и не считали её недостойной, никогда не критиковали. Скорее, любили даже тогда, когда она этого не заслуживала.

«Конечно, им нужен кто-то с ручками, способными открыть и рассыпать корм по мискам».

Да. Не желая задумываться об этом, Джо пошла к крошечному умывальнику высотой до груди и смыла макияж. Не зная, чем ещё заняться, она улеглась в кровать с надеждой проснуться поутру в своём мире.

Вот только сна не было ни в одном глазу, когда она завернулась в меха, окутанная богатым мужским ароматом самого загадочного существа, с которым ей доводилось встречаться. Джо стало интересно, где он сегодня ночует.

«Он же, конечно, не мог пойти к тем тварям.

Или мог?

А тебе какая разница?»

Джо окинула взглядом пустую комнату с факелами и подумала о том, сколько бесчисленных ночей здесь провёл Кэдиган. В мучительном одиночестве. И в эту секунду Джо поняла, почему это её волнует.

Никто не заслуживает подобной участи.

— Кэдиган, — прошептала она. — Если ты меня слышишь, прошу, прости, если я тебя чем-то обидела. Ты можешь вернуться? Я ненавижу одиночество. Пожалуйста, не оставляй меня одну.

Из уголков глаз потекли слёзы, когда на неё обрушилась суровая реальность. С такой огромной семьёй она никогда и пяти минут не могла побыть наедине с собой. Поэтому завела трёх собак.

Одиночество для Джо сущий ад. От которого хотелось выть на луну.

Пока она тихо плакала, щит засветился и загудел. Подняв голову, Джозетта нахмурилась.

«Какого?..»

В центре золота вспыхнуло мужское лицо.

Глава 4

Джо в ужасе отскочила от щита, когда лицо на нём приобрело более чёткие очертания.

— Джо?

Она замерла, увидев Кэдигана.

— Какого чёрта? Кэйд, нам нужно обсудить размеры твоего айфона. Ты что-то пытаешься компенсировать? А?

Судя по озадаченному выражению лица, он её не понял.

Джо улыбнулась.

— Прости. Для подобного общения мы используем айфоны. Только они не такие огромные.

Она подняла ладонь, показывая размер.

— О. А я всё думал, что означает это слово. — Он помолчал, а потом спросил: — Тебе что-то нужно, госпожа?

Не успев остановить себя, она кивнула:

— Ты можешь вернуться?

С умилительной робостью он материализовался рядом с кроватью. Сурово нахмурившись, Кэдиган провёл костяшками пальцев по её мокрой щеке.

— Ты поранилась?

Взяв его за руку, она крепко прижалась к ладони щекой.

— Ненавижу одиночество. Знаю, странно так себя вести в моём возрасте, но это выше моих сил.

Он по-доброму ей улыбнулся.

— Это не странно. Мне, как никому другому, ведома твоя печаль.

«И не поспоришь. Об одиночестве ему известно больше любого».

Опустив взгляд на другую его руку, Джо увидела засохшую кровь.

— Тебя ранили?

Кэдиган безразлично пожал плечами.

— Хариус царапнул.

— Хариус?

— Безумные твари, настигшие тебя по прибытию в сею обитель. Они быстрые. Порой, даже быстрее меня.

Джо поднялась и подошла к умывальнику, чтобы намочить ткань.

— Позволь осмотреть рану.

Кэдиган не шелохнулся.

— Не волнуйся. Сейчас, через минуту, она заживёт.

Джозетта поморщилась.

— Ты продолжаешь повторять эту бессмыслицу. «Сейчас» и «через минуту» вообще-то противоречат друг другу.

Он фыркнул.

— Ишь ты. Меня критикует женщина, которую я сам понимаю через слово.

Джо рассмеялась и потянула его за рясу.

— Раздевайся, болтун. Я хочу осмотреть твою рану.

Кэдиган замешкался, прежде чем послушаться. Он стянул рясу через голову и аккуратно сложил на сундук.

Джо раздражённо усмехнулась, дёрнув его за хоуберк[14].

— Это глупо, не находишь?

Кэйд со смешком расшнуровал, а затем снял кольчугу и гамбезон, прежде чем развязал и закатал рукав до подмышки.

— Господи, ты как матрёшка. Сколько на тебе всего?

При виде её потрясения он пожал плечами и ответил с улыбкой:

— Как обычно.

Закатив глаза, Джо приподняла рукав, пока не нашла свежую рану, при виде которой поёжилась. Боль должна быть нестерпимой, но Кэдиган будто её совсем не замечал, что доказывало, насколько сурова его жизнь.

Джо поёжилась, увидев глубину укуса и количество других шрамов на предплечье. Следы когтей, укусов и того, чему она даже не могла найти объяснение. Его плоть была усыпана ими. Однако самыми странными выглядели рубцы вокруг правого предплечья и пальцев — ряды ромбовидных шрамов. Казалось, его рука попала под какой-то пресс.

«Он что, угодил в мясорубку?»

Она провела пальцем по странным узорчатым шрамам.

— Откуда они у тебя?

На его щеках вспыхнул румянец, прежде чем Кэйд потупил взор.

— Это ерунда.

— Неправда. Отчего они тебя