По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская

— Что ты слышишь? — прошептала Вита, съёжившись.

— Слышу, как земля дрожит от конских копыт, — ответил юноша, вставая со мха.

Он спешно затоптал их костерок, схватил кое-какие вещи и скомандовал:

— Бежим!

Погоня настигла их быстрее, чем ожидал Инальт. За деревьями показались огни факелов. Дружинник принялся считать: один, два… четыре… шесть… Только бы не его товарищи. Меч тяжелее вдвойне, если приходится поднимать его на того, с кем воевал бок о бок.

Инальт прислушался, и по спине его пробежали мурашки. Спасибо богиням, при всадниках не было собак. Но иная сила вела ратников по следу беглецов!

Сквозь злой вой ветра и скрип ветвей дружинник расслышал жуткие звуки. Точно скотный двор оказался поблизости! Храпели и стонали кони под сёдлами, а сами седоки визжали, хрюкали, рычали…

По тому, как похолодели пальцы царевны в его руке, Инальт понял, что и Вита услышала это хрюканье. Страх пробрал льдом до самых костей. Инальт боялся увидеть прежних боевых товарищей, не то что вступить в бой!

Но иного выхода не было. Посланцы колдуна подобрались совсем близко.

— Беги, — прошептал он Вите, отпуская её ладошку. — Беги…

— Нет, — всхлипнула царевна. — Я не оставлю тебя! Нам нельзя разлучаться!

— Направляйся вверх по ручью! — строже приказал юноша. — В той стороне мой родной дом.

— А ты?

— Я догоню тебя…

— Но ратников так много! — настаивала царевна.

— Думаешь, я с хряками не справлюсь, что ли? — рассмеялся Инальт. — Только запомни важное: на развилке беги направо! Не сворачивай налево! Ближе к Озёрному краю почва зыбкая, ручьи и болота…

— Инальт… — простонала Вита.

— … Я люблю тебя! — обернулся он к ней.

Прежде чем сразиться с неравной колдовской силой, он должен был признаться! Кто знает, будет ли другая возможность? Увидятся ли они снова?

— Я люблю тебя, Инальт… — Подавшись ближе к юноше, Вита горячо и надолго прильнула губами к его губам.

Будто солнце вспыхнуло в этот миг в груди Инальта, и тёмный страх истлел в его лучах. Руки налились невероятной силой, в ладонях закололо от жара. Меч сделался точно пушинка. А враг показался смешным и жалким.

— Мы скоро встретимся, обещаю, — твёрдо сказал Инальт, размыкая объятья. — Не медли! Уходи!

Не помня себя от горя, почти не видя ничего от отчаянья, Вита побежала вдоль ручья. Ветви безжалостно хлестали её по рукам и лицу, так и норовя выколоть глаза. Каждый шаг сулил опасность: то пень трухлявый на пути, то овраг.

Но неистовый поросячий визг подхлёстывал лучше плети, не давая замедлить шага. Вскоре она услышала, как зазвенели мечи. Свершилось! Погоня настигла Инальта! Вита всхлипнула и ускорила шаг.

Несколько раз она оступалась и падала. Что-то схватило её за подол платья. Сначала царевна испугалась, хотела было заплакать по привычке. Но потом она разозлилась не на шутку, дёрнула и вырвалась, оставив кусок ткани в сухих сучьях.

Вскоре огни и звуки погасли, и тёмная ночь окутала Виту со всех сторон. Теперь только шелест воды и шорохи лесных жителей нарушали зябкую тишину. Царевна укуталась в кафтан, спрятала руки в длинные рукава.

Волнение отпустило, ей стало холодно и страшно. Только бы не встретить волков, медведей или ещё хуже — лесную нечисть. Ах, лучше бы она осталась с Инальтом.

— … Идти вверх по ручью, — еле слышно повторяла самой себе Вита. — Вверх по ручью… У развилки… — она запнулась, округлив глаза. — Направо или налево?

Вот где пригодились бы уроки учителей, но царевна капризничала, не желала учиться. Она и в обычной жизни путала лево и право, а уж теперь! Не помнила она и карты царства. Где находился этот Болотный край? Или Озёрный? На западе или на востоке?

Когда Вита скрылась в ночной мгле, юноша ловко взобрался на дерево и затаился в ветвях древнего дуба. Свет становился всё ярче. Всё громче делались визги и довольные похрюкивания.

Всадники поняли, что настигли добычу. Они не спешили. Пробираться по дикому лесу на лошадях было непросто.

Как только первый поравнялся с дубом, Инальт прыгнул на него сверху. Одним взмахом меча он перерезал горло и, сбросив врага с седла, занял его место. Ещё двоих Инальт встретил уже верхом. Клинки сошлись. Ночь прорезал оглушительный звон стали.

Инальт стиснул зубы от омерзения. Были ли то его бывшие товарищи по оружию, — не угадал бы и сам бог Войны! Отвратительные рожи свиней кривились на человеческих телах. Из-под колпаков торчали щетинистые уши. Хряки зло скалились, обнажая клыки, и хрюкали, брызжа вонючей слюной.

Инальту удалось ранить ещё одного всадника, когда подоспели остальные. Они обошли его со всех сторон, мелькая между деревьями, ища удобный момент. Кто-то бросил факел под ноги коню Инальта. Лошадь обожгло, она испугалась и встала на дыбы.

Инальт не сумел удержаться, выпустил поводья, но не меч. Он упал на бок, ловко перекатился и вскочил. Видя, что его обступают всё плотнее, юноша яростно взревел и бросился в атаку.

Может, он и обманул Виту. Может, не увидеться им более. Но он сделает всё, чтобы задержать ратников. Пусть царевна убежит как можно дальше. Если позволят боги или духи леса, она найдёт верный путь в земли Богатов и спасение.

Нервно кусая губы, Вита застыла у развилки ручья. Слабый отблеск звёзд серебрился на воде. Горячие слёзы катились по девичьим щекам.

Какая же она глупая! Что там говорил Инальт: право или лево? Куда ей идти? Кто бы подсказал!

Ответ пришёл внезапно. По правую руку царевны во тьме леса разлился глубокий пронзительный вой. Позади Виты раздался шорох и хруст ломаемых веток.

Царевна хотя и не любила учиться, но знала из рассказов отца-охотника, что волки подкрадываются бесшумно. Значит, это кто-то из всадников шёл по её следу… В следующий миг испуганно заржала лошадь.

Не раздумывая больше, Вита бросилась в левую сторону.

Тьма стала гуще. Кажется, вокруг царевны поднимались ели, под ногами раскинулись мягкие мхи. Кустарник поредел, и идти стало проще. Вита бежала вдоль ручья, не останавливаясь ни на миг.

В груди от усталости застыл ком, ноги одеревенели. Но царевна упрямо шла вперёд до самого рассвета.

Когда же поднялось солнце и небо за высокими елями озарилось светом, Вита упала на мшистый ковёр. Она думала лишь отдышаться, отдохнуть самую малость. Но веки её сами собою сомкнулись, и предательский