Развод. Не прощу за "походную жену" - Екатерина Гераскина

Смех, надежды, даже слёзы — остались где-то там, в прошлом.

А здесь была лишь оболочка, пустая, разбитая, едва удерживающаяся на плаву.

А потом пришло… извещение в черном конверте.

Гонец передал его мне. А я дрожащими пальцами перехватила.

Не помню, как добралась до кабинета. Не помню, как заперлась там.

Ослабевшими пальцами вскрыла печать.

Это было уведомление о смерти моего сына.

Мир рухнул.

В извещении мне приносили официальные соболезнования. Говорили, что сын будет награждён посмертно за героическую гибель. За то, что остался прикрывать отступление своих войск. Под письмом стояла подпись самого императора.

Отчаянное горе накрыло меня. Зуб на зуб не попадал, тело тряслось, внутри всё рвалось наружу, магия била в виски.

— Боги… как же мне больно… — прошептала я и упала на колени. Разрыдалась, согнувшись, на полу. Била кулаками по полу, задыхалась от бессилия и обреченности неминуемого момента. Конец! Это просто конец!

Я кричала, выла и снова кричала до хрипоты.

Не знаю, сколько времени прошло. Я плакала, сжимая это чёрное письмо из дорогой бумаги. Но в итоге я потеряла сознание.

Когда очнулась, тело затекло от долгого лежания на полу. Я села, облокотилась спиной о дубовый стол. Снова развернула письмо.

Как мне жить? Что мне теперь делать?

Ответ пришёл сам собой.

Если Алекс сначала пропал без вести, а потом прислали соболезнование — значит, они нашли тело моего мальчика. Значит, я должна с ним проститься.

И значит, я отправляюсь на западный фронт.

Мысль дождаться мужа даже не возникла у меня в голове.

Я поднялась, едва удерживаясь на затёкших ногах. Схватилась за стол, чтобы не упасть.

Мир плыл перед глазами. Но я сделала усилие, подняла голову и посмотрела в окно.

Ночь. Густая, вязкая, почти осязаемая.

До рассвета я должна была успеть покинуть поместье.

А утром — сесть на дилижанс.

И уехать.

Проводить в последний путь сына.

Только не ожидала, что тела мне так и не покажут…

Глава 11

Арагон ДрэдморЯ гнал коня, не давая себе ни отдыха, ни передышки. Только марийская порода могла выдержать такой бешеный темп. И она выдерживала.

Весть о том, что мой сын пропал без вести, ударила прямо в сердце.

А ведь я не хотел отпускать его, но уважал его право на выбор. Он хотел заслужить собственное имя, собственную репутацию вдали от моей тени. И вот к чему это привело.

Но никто не застрахован от войны. Никто.

Я пообещал Кьяре, что верну сына. Я сделаю это. Любой ценой.

Главное — чтобы он не стал жертвой… заговора.

Моё доверенное лицо успело передать сыну тревожные вести. Неутешительные, к сожалению.

Что если от него захотели целенаправленно избавиться. Его имя знал генерал западного фронта. Кто еще? Возможно, его личный адъютант. Не больше. Но шпионы есть везде.

А может быть это лишь жестокая случайность…

Война есть война.

Главное, чтобы у меня было время проверить собственную теорию.

Я гнал коня, пока у того пена не пошла изо рта. Только тогда остановился. На ближайшем постоялом дворе.

— Когда кони отдохнут — направитесь на западный фронт, — бросил я приказ, спрыгивая с седла.

— Генерал, там может быть опасно вам одному… — попытался возразить один из моих офицеров. Я знал на что он намекал. Многое стояло на кону. Но… там был мой сын.

— Всё будет нормально, — отрезал я.

Тело пошло волной, я обратился драконом и взмыл в небо. Ветер хлестал по чешуе, а сердце колотилось в груди глухим боевым барабаном.

Через сутки тяжело опустился у линии обороны. Деревня, которую занял генерал Нормийский, была превращена в аванпост Имперских войск.

С высоты не было видно ни одного разлома, ни портала. Всё выглядело спокойно. Но я знал — это только видимость.

Меня окружили воины западного фронта.

— Проведите меня к вашему генералу, — бросил я отрывисто. — Доложите: генерал Имперской армии, Арагон Дрэдмор, требует разговора.

Воин отдал честь. Вскоре меня, в сопровождении караула, провели в сторону каменного дома в центре деревни.