Десять причин никогда не быть с тобой - Мира Ризман

— Расскажи всё, что знаешь, без недомолвок и честно, — взяв сестру за руки, попросил он. — Пожалуйста, это очень важно! Я вовсе не держу на тебя зла!

— Правда? — Последние слова явно её удивили.

— Правда, — подтвердил Маркус и сильнее сжал хрупкие ладони сестры. Они слегка подрагивали в его крепких руках. Саманта не пыталась вырваться, но в то же время никак не могла собраться, чтобы начать говорить, потому он слегка подтолкнул её: — Ты спускалась в подвал?

— Нет. — Сестра покачала головой, а затем, вздрогнув, прохрипела: — Но оно… звало меня…

Маркус кивнул. Пока ничто не выбивалось из уже известных ему сведений.

— Я правда сопротивлялась! — внезапно Саманта повысила голос и вновь занервничала: — Брат, ты ведь мне веришь?

— Верю. — Он подкрепил свои слова мягким пожатием. — Как именно зеркало звало тебя?

— Голосом Найиль… — всхлипнув, призналась она и, задрожав ещё сильнее, судорожно зашептала: — Иногда это случилось, когда я просто причёсывалась у обычного зеркала, или же появлялось в отражении кружки с водой, а ещё… — Саманта беспокойно обернулась, будто опасалась, что кто-то мог начать следить за ними.

К счастью, в кабинете не было ни воды, ни зеркал, и она несмело продолжила:

— Она стала мне сниться… И всё так же называла меня бесполезным ничтожеством и обвиняла в том, что я, такая неблагодарная, не хочу её спасти!

— И что же от тебя требовалось?

— Я должна была привести к зеркалу Джэйн, но… я сразу сказала ей, что это невозможно! Ты охранял её, словно верный дракон доверенную ему принцессу! Но Найиль продолжала настаивать… Она сводила меня с ума!

Саманта вдруг замотала головой, будто желала что-то из неё вытрясти.

— Оно снова атакует тебя? — спросил Маркус и осторожно начал прощупывать магический след. Однако никакого возмущения или силы обнаружить не удалось.

— Я уже не знаю! — запричитала сестра и, вырвав свои руки, ухватилась за голову. — Оно будто поселилось во мне!

Однако Маркус наклонился к ней и мягко взял за запястья. Он попытался вновь поймать взгляд сестры, но та зажмурилась так сильно, будто хотела вдавить глазные яблоки внутрь черепа.

— Позволь мне увидеть, открой сознание… — прошептал Маркус свою просьбу, но это вызвало ещё большее сопротивление. Теперь уже Саманта пыталась вырваться из его захвата и отчаянно крутила локтями. Она хныкала и рычала, а затем даже начала брыкаться. Болезненный удар сначала прилетел Маркусу по колену, а следом и по бедру, но это не заставило ослабить хватки. Напротив, руки крепко вцепились в запястья сестры, и та, будто почувствовав его настойчивость, внезапно открыла глаза и прошипела не своим голосом:

— Ну смотри!

Маркус дрогнул: он мгновенно узнал интонации матушки, но в следующий миг его сознание наполнилось кружащимися образами. Бледная Саманта закручивала волосы в пучок у запотевшего зеркала, но стоило ей только пройтись по поверхности рукой, как крик вырвался из её горла. В отражении на неё с усмешкой взирала Найиль! Матушкино лицо ощеривалось в жутком оскале в кружке с водой, кривилось в лунном свете на стене, хмурилось в окне и проявлялось на страницах книг. От неё и в самом деле не было никакого спасения.

— Как ты можешь быть такой жалкой? — презрительно фыркала Найиль. — Бесполезное создание! Как будто я много прошу!

«Нет! Нет! Выйди из моей головы!» — звенели, подобно колоколам, мысли Саманты. Она действительно боролась.

— Ты ведь не думаешь, что сможешь просто перетерпеть? — продолжала ухмыляться Найиль. — Я буду преследовать тебя вечно, пока ты не сделаешь то, что должна!

Увы, это был не обман. Образ Найиль появлялся на любой поверхности и принимался запугивать и требовать подчинения с феноменальной настойчивостью. Матушкино лицо глядело с потолка, косилось из каждого угла, хмурилось на полу и совершенно не давало покоя. Все попытки закрыть глаза и не смотреть проваливались: Найиль проникала и в ту самую испещрённую блуждающими пятнами темноту.

Переворошив с десяток похожих на бред воспоминаний, Маркус всё больше сочувствовал сестре. И почему только она не обратилась за помощью? Однако, стоило ему об этом подумать, как сознание Саманты откликнулось, показав то, каким она видела его. Вечно занятой, усталый и опекающий Джэйн, а затем и малышей. Ей не было место подле него, во всяком случае, она так считала. Возможно, если бы они воспитывались вместе, такого бы не случилось, и Саманта больше доверяла бы ему, а не ощущала бы себя чужой и лишней. Ведь именно это чувство и стало брешью в её защите.

Преследующий её голос вынудил частично поменять содержание банок с порошками и травами для зелий. И теперь Маркус только мог догадываться, каким именно зельем он старательно опаивал Джэйн. Но не менее странно было и то, что ему никак не удавалось обнаружить связь с зеркалом. Если матушка и Иллария напрямую смотрелись в него, как, впрочем, и Нэриэл на первых порах, пока тот самый сгусток не смог подселиться в его сознание, то с Самантой оно поступило ещё хитрее. Чувство вины и сложные взаимоотношения с матерью — тонкая игра, достойная демона высшего уровня.

Маркус прервал контакт и освободил, наконец, руки сестры.

— Если то снотворное, что ты сварила не яд, лучше используй сама. Мне нужно немного времени, чтобы со всем разобраться, — мягко произнёс он, прежде чем отдалился.

Саманта послушно кивнула и бросила на него взгляд украдкой с явной надеждой.

— Я по-прежнему ни в чём тебя не виню, — поднимаясь, повторил Маркус. — Но попрошу пока не встречаться Джэйн.

Он вышел из кабинета и вновь направился на кухню. Тусклый огонь ещё догорал в очаге. Маркус подкинул полено и вызвал Саларс. Кому-то нужно было приглядеть и детьми. Он не стал вдаваться в подробности и тратить время на длительный рассказ, тем более что саламандры никак не могли помочь ему с зеркалом. Оно отторгало не только их самих, но и силу огня.

Маркус видел лишь одно решение: снова спрятать зеркало. Вот только теперь его выбор пал на закрытый мир, где хватало пустующих островов, на которые никто не совался уже долгие годы. Те земли назывались Проклятыми из-за безжизненной почвы и слишком сильных водных и воздушных течений. Кроме демонов, едва ли кто-то мог пробраться в это место. Маркус заточил