На горизонте – твоя любовь - Нетта Хайд

достаточным доказательством его вины и связи со всем этим, ведь ни одного слова о том, что он участвовал в этом, нет. А записи могут считать сфальсифицированными, ведь он там не фигурировал. Мне нужно было его чистосердечное признание, разговор, который мне удалось записать, свидетели и девочка, которую он сегодня привел. Кстати, я был до последнего уверен, что он привезет сюда Тею, и все могло бы закончиться иначе. Он проговорился сегодня, что привезет тебе светловолосый сюрприз, но то, что этим сюрпризом окажется маленькая девочка, стало для меня шоком.

– Так, окей, ты следил за мной весь этот месяц, но с чего ты взял, что именно сегодня я решусь на это?

– Никак, это чистая случайность. Все могло бы растянуться еще на большее время.

– И что теперь? Почему ты не захотел его убрать?

– Этого нельзя делать. Он может сдать всех участников, которые связаны со всем этим. Всех, кто еще стоит за этим. Он не единственный, кто этим занимается. Да, всех закрыть не получится, но частично мир станет чище без таких уродов. И если мы накажем только его, остальные будут продолжать жить в мире, туманя головы людям.

– То есть утилизировать его нельзя? – спрашиваю я, повернувшись к нему.

– Хантер, ты вообще-то о моем отце говоришь, – вскинув брови, отвечает он. – Конечно, можно. Вышли мне адрес, куда его нужно привезти, и я все сделаю, заранее сообщив тебе дату.

Между нами снова повисает тишина, и спустя несколько минут он продолжает:

– Чуть не забыл, – он достает телефон и протягивает мне его, – открой.

Я беру его в руки, и меня как будто парализует от увиденного. Удивление. Шок. Непринятие. Очередной бред…

На экране – фото моей мамы со вчерашней датой внизу…

– Что за…

– Она жива, Хантер. Она сейчас в Санторини. Я вывез ее, когда получил от отца поручение устранить ее. Та запись, которую ты видел, не просто так оказалась такой темной. Я был там. Я выстрелил в голову куклы, которая была набита искусственной кровью. Ее сделали специально для того, чтобы ты в это поверил. Ты ведь не был на опознании? – сообщает он, а у меня голова готова взорваться от всего, что я сегодня узнал.

– Нет, я не смог увидеть ее…

– Гроб был пустым, Хантер, – словам Дерека не удается достучаться до меня.

– Джеймс не захотел сам убедиться в том, что она мертва? – спрашиваю, продолжая смотреть на фотографию мамы.

– Ты ведь не хуже меня знаешь, что он любит делать все…

– Чужими руками, – продолжаю я.

– Ты, кстати, к Тее не опоздаешь? – спрашивает он, спустя несколько минут.

– Черт. Остался час до вылета, – смотрю на часы на его телефоне и отдаю его обратно.

– Держи, – он бросает в меня ключи от машины, – хочу хоть как-то помочь тебе.

– Я поехал, – кивнув ему, я поднимаюсь и, нажав на кнопку сигнализации, замечаю стоящую машину, которая несколько раз мигает.

– Хантер, – зовет меня Дерек, и я оборачиваюсь к нему, – там под сиденьем есть световые бары, с ними будет быстрее. И, кстати, – он поднимается, подходит ко мне и кладет ладонь на плечо, – не забудь пригласить на свадьбу своего «брата».

– Вышлю приглашение по почте, как только объясню все Тее.

– Это будет непросто, – сообщает он на выдохе.

– Это будет нереально, – отвечаю я, осознавая, что сам еще не до конца все правильно понял.

Мой мозг уже настолько перегружен информацией, и если я не дам ему отдохнуть хотя бы час, он просто взорвется.

– Если что, свали все на Доминика и Коннала. Она их любит. Хотя и тебя тоже.

Глава 22

ХАНТЕР

В потертой и измятой одежде, с пятнами крови и легкими царапинами на коже, я заезжаю за паспортом и билетом, которые оставил в своей машине. Затем стремительно направляюсь в аэропорт с единственной мыслью в голове: «Исправить наконец все, что мы успели испортить».

Испортил я, потому что не мог заткнуться вовремя. И она, потому что не открыла мне правду раньше. Этот сложный узел недосказанности и недоразумений развязался лишь благодаря ее дяде, который был слишком обеспокоен состоянием своей названной племянницы.

Если бы не Доминик, возможно, все развернулось бы иначе. Если бы он приехал на час позже, я бы уехал, а она продолжала бы оставаться там, где сейчас. Я непременно подарю ему какой-нибудь сувенир за это, когда мы с Теей поедем в медовый месяц, после того как все обсудим.

Зайдя в аэропорт, меня встречает еще одно «потрясающее» препятствие: рейс задержали на два часа. Я опускаюсь в кресло в зале ожидания, откидываю голову назад, пытаясь дать мыслям возможность разложиться по полочкам и предоставить мозгу немного кислорода, чтобы он начал работать правильно.

На удивление самому себе, я засыпаю, и во сне оказываюсь на той палубе, где звучат новости одна за другой, поражая меня своей бредовостью. Все происходит именно так, что даже во время короткого сна я не могу отключить мозг от проблем.

В себя я прихожу только тогда, когда на мое плечо ложится чья-то ладонь. В этот момент я делаю то, что обычно делает моя Тея – выставляю кулак, готовясь нанести удар человеку, который решил меня потревожить. К счастью, я успеваю выйти из дремоты и остановиться до того, как он попадает в лицо девушки, которая с улыбкой произносит:

– Сэр, началась посадка на рейс Лос-Анджелес – Нью-Йорк.

Поблагодарив ее, я поднимаюсь с кресла и направляюсь к посадочным воротам, чувствуя, как с каждым шагом мне становится немного легче от осознания того, что совсем скоро я смогу увидеть ее, коснуться ее лица, заглянуть в глаза, обнять и не отпускать от себя больше никогда…

Если она вообще захочет меня видеть…

Заняв свое место в бизнес-классе, я машинально роюсь в кармане куртки. Там я нахожу свой телефон и звенящий металл – ключи с забавным брелоком утки, которые мне дал Доминик перед тем, как уехать в полицейский участок в качестве одного из свидетелей.

Я раскрываю ладонь и смотрю на них как на символ того, что у меня есть этот чертов шанс на исправление. Если я упущу его, больше такой возможности не будет, и я сам себя буду презирать до конца своих дней.

Мы и так потеряли слишком много времени, хотя могли бы давно быть вместе, жить по-сумасшедшему счастливо, по-своему нормально, не так, как прописано в канонах.

Я больше не хочу ее терять. Я не хочу, чтобы эта сильная девушка продолжала стоять одна против жестокого