Пес Ее Высочества - Мария Камардина

Тревога сдавила грудь, и Хелен снова её прогнала. Их много, они успеют. Поймала взгляд Матеуша, восседавшего на бароне Хаундвальде, кивнула и прикрыла глаза, заглядывая внутрь себя, оценивая ресурсы. Она будет биться за свою девочку до последней капли силы. Иначе что она скажет её матери, когда встретятся на том свете?

Метель кружила такая, что с трудом можно было разглядеть что-то кроме задницы единорога и его шикарного хвоста. Без оборотня нечего было и думать о погоне, сама Хелен не сумела бы сейчас сориентироваться в незнакомой местности даже с помощью магии. Но за то время, что она отсутствовала в замке, щенок явно успел вырасти, и не только в размерах. Если он сумеет привести отряд вовремя — что ж, возможно, она одобрит план герцога и не станет насылать сглаз ни на старого жениха Беттины, ни на нового, как порою бывало с чересчур нахальными кавалерами в столице.

Только бы успеть. Её девочка где-то там, напугана и сбита с толку, возможно, она уже не контролирует свои порывы и свершилось непоправимое…

* * *

Особняк графини Мансфилд стоял в стороне от поселений, от ближайшей деревни его отделял лес. Бьорн вывел отряд к указателю, наполовину засыпанному снегом, и Эрик скомандовал привал. Однако спешиваться никто не стал, всадники с факелами по команде выстроились плотным кругом, и капитан махнул рукой, подзывая тех спутников, что не были знакомы с ритуалами Орлиного Камня.

— Мы редко пользуемся этой магией, — негромко проговорил он, вытряхивая их мешочка на ладонь неприглядный с виду камешек. — Силы-то на несколько часов придаст, только отсыпаться потом пару дней надо. Но сейчас иначе никак.

Жрец, подержав камешек в руке, затею одобрил — мол, правильная магия, от богов. В другое время Хелен, возможно, поворчала бы на тему того, что знает о правильной магии тип, хранящий в доме чёрные книги, но время поджимало, и она лишь молча следила, как Эрик, сжав свой артефакт обеими руками, закрывает глаза и шевелит губами, читая короткую молитву.

Повторяет.

Открывает глаза, выдыхает ругательство, рявкает на отряд и пробует снова, и рыцари, запинаясь, нестройно выговаривают нужные слова вслед за командиром…

С третьего раза боги услышали.

Не было ни света, ни особого звука. Только вдруг по телу побежало живительное тепло, разминая мышцы, согревая до кончиков пальцев. На миг Хелен почувствовала себя не просто молодой — юной, полной жизни и силы. Наваждение тут же схлынуло, но и накопившаяся за день усталость исчезла тоже, а зрение изменилось волшебным образом: тёмная масса леса впереди распалась на отдельные стволы, ветки и пни, стало видно дорогу — и свежие следы полозьев на ней, почти заметённые, но всё ещё чёткие. Отряд словно бы успел всего за минуту и выспаться, и хорошенько подкрепиться, люди выпрямляли спины, улыбались и перебрасывались шутками про то, что кому-то скоро надерут задницы.

Мрачным остался только Бьорн — и Хелен, хотя ни за что не призналась бы в этом вслух, очень хорошо его понимала.

* * *

Конечно, их заметили — не могли не заметить. Похитители, возможно, и не ждали погони, но совсем уж идиотами не были и выставили стражу. И снова Хелен возблагодарила богов за то, что к отряду примкнули оборотни: сильные, опытные, не раз и не два сталкивавшиеся в бою с залётными кровососами — и способные учуять заклятых врагов даже сквозь метель.

Хищные тени пронеслись слева и справа. Единорог сердито заржал и тоже прибавил ходу, словно досадуя, что веселье начинается без него. Повинуясь приказу командира, несколько рыцарей осталось возле саней, остальные тоже бросились в бой — против вампиров шансов у них было немного, однако на стороне врагов были и зачарованные люди.

Грохот, крики, лязг металла, цветные вспышки…

Хелен покосилась на баронессу, и та бледно улыбнулась.

— Мои сыновья предпочитают необычных девушек. Лили и Элиза отлично владеют оружием, Фиона и Аврора кое-что понимают в магии. Хотя Бьорн, конечно, и тут сумел выделиться.

Да уж. Хелен помимо воли усмехнулась, отшвырнула чистой волной силы зачарованного вояку, добежавшего до саней, и тут же нахмурилась, получив предупреждение собственного дара.

Она нужна была там, впереди.

— Поддай ходу, волчья сыть!

Урфинар бросил что-то в ответ, но рванул сквозь бой. Крики и звон оружия раздавались теперь со всех сторон, ветер завывал, искажая звуки, и норовил сбить сани с дороги. Впереди разгоралось бледное сияние, призрачный свет играл на белой шкуре единорога, путался в развевающейся гриве. Снега становилось больше, он залеплял глаза, пытался набиться в рот, и даже единорог замедлился, увязая в сугробах. Когда он остановился совсем, Хелен, подстёгиваемая собственным беспокойством и дарёной силой, перемахнула через борт саней как молоденькая, сделала несколько шагов — и остановилась.

«Ведьмина свадьба» — так говорили в народе о снежных или пылевых вихрях, возникающих на перекрёстках. Обычные люди старались сойти с дороги, отгородиться от странного явления Знаком Светозарения и молитвой. Истинные ведьмы сторонились вихрей по иной причине — уж они-то знали, как выглядят побочные эффекты от сложной, мощной магии. Хелен же случалось не только видеть, как завивается в воронку воздух, потревоженный её собственными чарами — в прежние времена она и сама могла вызывать бури.

Но такого ей видеть ещё не приходилось.

Стена ветра и снега высилась перед нею, закручиваясь против хода солнца. Стихия ревела и билась в незримых границах, сквозь метель прорывалось холодное зеленоватое сияние, в котором угольным рисунком чернел силуэт ограды — высокой, кованой, с острыми пиками и узором из шипастых лоз.

Боковым зрением Хелен заметила метнувшуюся к ограде тень, опознала и швырнула простенькое заклинание.

— Стой, селёдку тебе в глотку! Угробишься!

Бьорн, споткнувшись, полетел в снег. Он тут же вскочил, но рвануть сквозь враждебную магию помешал окрик матери. Парень рявкнул от избытка чувств и обернулся.

— Она там! Мне нужно пройти!

Хелен медленно покачала головой — от ограды исходило столько силы, что и стоять рядом не хотелось, а за ней тёмной дряни было явно больше.

— А, «ведьмина свадьба», — пророкотал возникший рядом Матеуш. Жрец выглядел абсолютно невозмутимым, словно не представлял, сколько мощи влито в попытку хозяев поместья защититься от вторжения, но Хелен уже не обманывалась его благостным видом. — Ты слыхала, что крестьяне, встретив такой вихрь, бросают в него топор или нож?

Хелен передёрнула плечами