Семнадцатый - Эмилия Вон

Андреас попытался удержать друга, но тот был вне себя от ярости. Удары следовали один за другим, пока Коннор, весь в крови, не начал ухмыляться, будто наслаждаясь своей болью. Диего продолжал наносить удары, пытаясь заставить его замолчать.

– Закрой свой поганый рот и никогда больше не смей так говорить о них!

Эта сцена напомнила мне давно забытые воспоминания: семнадцатилетний Диего сидел на своем едва дышащем отце, нанося ему удар за ударом по окровавленной физиономии. Но тогда мы были одни, а сегодня вокруг нас собрались сотни гостей, пораженных происходящим. Официанты звали охрану, женщины просили мужей увезти их подальше от этой бойни.

Я сделала шаг вперед, намереваясь помочь Диего, но Эмилия удержала меня, мягко качнув головой.

– Не стоит сейчас подходить к нему, Сел.

– Он никогда не причинит мне вреда, – проронила я с укоризной, сердясь на Эмилию за то, что она могла подумать такое о Диего.

– Я знаю, знаю… Но, пожалуйста, оставь это Андреасу, ладно?

– Господи, он убьет его, – донесся шепот женщины сзади.

– А выглядел таким вежливым и воспитанным, – добавила другая женщина.

Не выдержав, я резко повернулась, пронзив обеих взглядом. Они мгновенно замолкли, в отличие от Коннора, лежавшего на полу в луже собственной крови. Его дыхание прерывалось, но он все равно не мог остановиться, выплевывая ядовитые слова, когда Диего едва сдерживали от нового нападения.

– Она такая податливая в постели, не правда ли?

Дикий рев вырвался из груди Диего, когда он вновь бросился на моего обидчика, но его перехватил Карлос, незаметно подошедший сзади.

– Закрой пасть, ты, гребаный кусок дерьма! – закричал Диего, пытаясь освободиться из крепких рук Карлоса, порвавшего пиджак в попытке удержать его. Но сейчас им обоим не было до этого никакого дела.

– Довольно! Оставь его, он уже получил свое.

– Отпусти меня! Я убью его!

– И что дальше, а? Что произойдет потом, ты подумал? – строго спросил старый друг Диего, встряхивая его за плечи и стараясь привести в чувство. – Успокойся. Он пьян и сам не понимает, что несет.

В подтверждение его словам, Коннор истерически засмеялся, продолжая лежать на полу:

– Она все равно вернется ко мне.

– Коннор, заткнись, мать твою! – крикнула я, сама того не ожидая.

На миг все замерло. Шепоты стихли, смех оборвался. Были слышны лишь удары моего сердца да тяжелое дыхание Диего, чьи глаза продолжали гореть яростью, устремившись на моего бывшего, распростершегося на полу.

– Нам нужно увести Диего отсюда. И тебя тоже, ты вся трясешься, – тихо сказала Эмилия, обнимая меня и нежно поглаживая по спине.

От пережитого страха я потеряла способность двигаться и говорить. Меня сотрясала мелкая дрожь, и я про себя благодарила Эмилию за поддержку – без нее, возможно, я бы и вовсе не удержалась на ногах.

– Уведем его отсюда, – приказал Карлос, обращаясь к Андреасу, когда трое охранников стремительно вошли в зал и направились к нам.

– Да, брат, идем отсюда, – согласился Андреас, отыскав нас с Эмилией в толпе и жестом предлагая следовать за ним.

Мы покинули зал, стараясь держаться вместе. Постепенно приходя в себя, я на высоких каблуках поспешила на улицу, чтобы найти нашего водителя и попросить подъехать поближе.

Папарацци стояли за воротами на приличном расстоянии, так что оставалась надежда, что они не заметили наши помятые и порванные наряды.

– Я должен был прикончить его. Зря ты вмешался, – послышался недовольный голос Диего, в котором все еще кипел гнев, но теперь уже на Андреаса.

– Завтра ты поблагодаришь меня, – ответил тот спокойно, на что Диего что-то пробурчал себе под нос.

Эмилия протянула ему бутылку воды, но он отказался, отвернулся от всех и подошел к перилам, даже не взглянув на меня. Он тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки, и пытался совладать с эмоциями.

Когда адреналин постепенно утих, я ощутила, как холодный ночной воздух пронзил меня до костей. Мы выбежали на улицу так поспешно, что совсем забыли о том, насколько прохладно может быть в одном коктейльном платье. Я задрожала, и не только от холода.

– Селена, ты в порядке? – нарушил молчание Андреас, подойдя ко мне и первым решивший заговорить, пока мы все ждали наши машины.

Я кивнула, не отрывая взгляда от спины Диего, который все еще стоял неподвижно. Внутри меня нарастала тревога – я ждала, когда он обернется, подойдет ко мне, обнимет и позволит мне вновь ощутить себя в безопасности, забыть этот кошмар.

Но Диего не сделал ни того, ни другого. Вместо этого я решила обратиться к Андреасу, чтобы убедить его и Эмилию уехать. Уверена, у них были другие планы на этот вечер, и хотя бы остаток ночи должен был пройти нормально.

– Спасибо, Андреас. Дальше мы справимся.

– Эй, ты уверена? Мы можем поехать с вами, – с беспокойством в голосе предложила Эмилия, переводя печальный взгляд с меня на Диего.

– Да, не переживай. Езжайте, – успокоила я подругу, обнимая ее на прощанье.

– Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне, хорошо?

– Обещаю.

Когда Андреас и Эмилия уехали, я молча подошла к Диего. Он оперся руками на перила, глядя в ночное небо. Его спина по-прежнему была напряжена, но медленные и ровные движения грудной клетки говорили о том, что гнев начал уходить.

Однако я осторожно сделала шаг в его сторону, не зная, хочет ли он видеть меня после всего случившегося. И я пойму, если нет.

– Поедем домой, – тихо попросила я, не осмеливаясь приблизиться.

Диего не двигался, лишь слегка повернул голову в мою сторону. Наши взгляды встретились, и я увидела в его глазах целую бурю противоречивых эмоций – страх, боль, растерянность. Кажется, он растерян, и что-то внутри меня подсказывало, что Диего был не здесь, не с нами. Он заблудился в прошлом, в тех же воспоминаниях, которые всплыли у меня, когда я увидела на его руках кровь.

Мои глаза опустились к его ладоням: их покрывали красные пятна.

Комок подступил к горлу, и я едва сдерживала слезы.

Это моя вина.

Он сорвался из-за меня. Коннор спровоцировал его из-за меня.

Этот важный для Диего вечер испортили из-за меня.

И я боялась представить, какими будут последствия этой драки завтра.

Наконец Диего придвинулся ко мне. Я задержала дыхание, ожидая его объятий, но вместо этого он поднял руки, чтобы коснуться моего лица, и замер, словно только что заметил на них кровь. Он опустил ладони, ругаясь и злясь, и отвел взгляд, а затем и вовсе от меня отвернулся, словно ему невыносимо больно на меня смотреть.