Запрещенные слова. Том 2 - Айя Субботина

говорил это и готов повторить – мне не нужны жертвы, я готов во всем тебя поддерживать и подстраиваться. – Его голос становится тверже. – Но никогда, слышишь, Би? Никогда не отбирай у меня право выбора. Не решай за меня. Даже если ты уверена, что так будет лучше.

Он говорить уверенно, но без давления. Отличницей, которую отчитывают за первую в ее жизни восьмерку, я себя точно не чувствую. И его слова – совершенно правильные.

Мне нечем апеллировать, а самое главное – абсолютно не хочется.

Слава встает, подходит ближе, и я невольно тянусь к нему, зажмуриваюсь от острого счастья, когда обнимает мое лицо ладонями и притягивает выше – к своему.

Скажи мне, что я не сплю, Дубровский… Что ты здесь, настоящий, а не призрак из моего сна…

— Лучше, Би, может быть только в одном случае - когда мы вместе. – Он улыбается, растирая большими пальцами уголки моей совершенно благоговейной улыбки. - Когда мы – честны друг с другом. Даже если весь мир против нас. Даже если мы проиграем – мы проиграем вместе, а не поодиночке.

Он настолько абсолютно прав, что я просто моргаю – даю невербальный сигнал, что с этого момента ему разрешается рулить нашими отношениями. Что – пять лет разный в возрасте в нашу пользу, но старше и мудрее все равно он. И мне впервые в жизни хочется просто спрятаться за широкую мужскую спину и стать девочкой-девочкой, которую просто залюбливают до смерти и которой ни о чем не нужно думать, потому что ее большой гениальный байкер уже обо всем подумал и все решил.

— Би, и по поводу… ммм… конфликта интересов.

Хорошо, что у меня в голове осталась капля мозгов, чудом не утонувшая в море ванильного сиропа, в которое я стремительно превращаюсь. Понимаю, что он собирается сказать и успеваю опередить.

— Я увольняюсь, Слав. – Произношу это – и внутри немного царапает, но не так сильно, как я когда-то думала.

— Что? - Он удивленно поднимает брови.

— Я увольняюсь из NEXOR, — повторяю решительнее. – В понедельник напишу заявление и конфликт интересов будет исчерпан.

Он хмурится.

— Би, не говори глупостей. Это твоя карьера. Ты, блин, живешь этим – какое к черту увольнение?

— Ну, такое, которое обычно пишут от руки на А4, - улыбаюсь я, стараясь стереть из этого решения нотки трагичности.

Было бы ложью сказать, что оно далось мне легко – я приняла его спонтанно, примерно в ту же минуту, когда лежала в кровати Дубровского после нашего секса. Просто вдруг поняла, что как бы далеко я от него не бегала – мы в итоге оказываемся рядом: в одном отеле, в одном доме, в одной кровати. И что если так подумать, то я не готова жертвовать этим притяжением.

Ни ради чего.

И хотя осознание того, что я собираюсь перечеркнуть десять лет своей упорной карьерной жизни, наверняка просто еще меня не догнало. И что самое ужасное начнется после того, как я положу заявление на стол Орлову и на его попытку заставить меня передумать (а он будет пытаться это сделать) придется сказать твердое категоричное «нет».

— Би, давай без вот этих жертв, - чуть-чуть раздражается Слава, и в ответ уже я обнимаю его лицо ладонями, так, что одеяло ползет по плечам, как бы намекая, что если это не сработает – у меня в запасе есть еще один способ закрыть ему рот и поставить жирную точку в препираниях, которые не имеют никакого смысла.

— Я так решила, Дубровский. Ты сказал, чтобы я не решала за тебя, помнишь? Я согласна, но только если это будет взаимно. Так вот – я решила и выбрала. Тебя. Пусть будет так, хорошо?

— Ты точно понимаешь, что ты делаешь?

— Не уверена, но кажется, это называется «сжигать мосты»? – Делаю вид, что раздумываю. А потом улыбаюсь, шире и шире, пока не начинают покалывать уголки рта. - И строю новый. К тебе. Правда, если я засижусь на бирже труда, тебе, возможно, придется оплачивать мои счета за квартиру. Она у меня дорогая, знаешь ли.

Слава сгребает меня в охапку и смеется так громко и счастливо, как кажется никогда. А я жмусь щекой к его груди и позволяю себе наслаждаться этим моментом до последней секундой. Вбирать кожей каждую нотку смеха, вибрирующую в его груди.

— О квартире можешь не волноваться, Би, потому что ты переезжаешь ко мне.

— В смысле? – Выныриваю из сопливо-романтической неги и смотрю на него ошарашенно округлившимися глазами.

— Ты переезжаешь ко мне, - чуть медленнее, с расстановкой повторяет Дубровский. Ну это же просто смешно - мы живем через стенку. Хватит.

— Ничего себе ты быстрый, - все еще не могу отойти от шока. – Я переехала месяц назад…

— Ну, давай для начала ты просто перевезешь ко мне свои вещи и наведешь тут красоту, а потом мы подумаем, как их можно… ну, допустим, соединить.

— Ты мой блестящий инженерный ум, - выдыхаю, не в силах сопротивляться. Хотя тоже даю себе право поймать шок чуть-чуть позже, когда накатит осознание, что я собираюсь переехать к мужчине. В последний раз это было много лет назад, когда я решила на годик сходить замуж, и хоть с бывшим мужем мы расстались по абсолютно взаимному спокойному решению, без камней за пазухой, тогда же я решила, что еще раз на такую авантюру как совместное проживание с мужчиной, я соглашусь только оооочень хорошо подумав. Но – мое «хорошо подумала» ограничилось примерно… парой секунд?

Пока я раскачиваюсь на волнах внутренней рефлексии, Слава вытягивает меня наружу – тянется, целует. Нежно и глубоко, выключая всю остальную Вселенную, оставляя как будто только нас. И хотя стальной шарик в его языке превращает буквально любой поцелуй в действие «строго 18+», сейчас он действительно просто концентрация нежности.

Я подаюсь, протягиваю руки выше, чтобы обхватить его за шею, тянусь.

Одеяло окончательно сползает на пол.

Слава моментально подхватывает меня на руки, прижимает к себе, так крепко, что я тихонько пищу от восторга. И почему-то красную, когда понимаю, что он уверенно тащит меня в спальню.

— Точно уверена? - шепчет мне в губы. - Насчет работы? А то у меня в запасе есть парочка аргументов, как заставить тебя передумать.

— Абсолютно, - задыхаюсь, жадно целуя его колючий подбородок и прокладывая дорожку вниз,