Неистовые. Из огня да в полымя - Алиса Перова

об этом. К-конечно, я не исчезну внезапно, но в Барселону вернусь не раньше, чем ты увидишь, какая я красивая в этом платье. Я ведь так и п-прилетела сюда в коктейльном платье и на высоченных шпильках. С бала на корабль, п-получается.

— М-м, а я-то всё думаю, когда ж ты успела так вырасти, или это я вниз попёр, — я усмехаюсь, а в душе полный раздрай от слов Стефании. — Ангел мой, а если я…

Слова «не смогу тебя увидеть» никак не ложатся на язык, но Стефания меня понимает. Она не злится, а обнимает меня очень крепко и водит губами по моей четырёхдневной щетине.

— Генка, сейчас мы оба можем только верить, — она тихо вздыхает и, едва касаясь, целует мои губы. — Но даже если результат оп-перации нас не очень устроит, мы с тобой не п-перестанем верить. Для меня ты уже самый лучший, но ведь нет п-предела совершенству, да? И мы будем к нему стремиться. Я очень люблю тебя, Гена. Ещё вчера я думала, что не могу любить сильнее, а сегодня п-поняла, что это возможно. Всё самое лучшее в нашей жизни с нами возможно. Правда?

— Правда, мой Ангел, — сиплю пересохшим горлом и от избытка эмоций сжимаю хрупкую фигурку в своих руках так сильно, что Стефания тихо пищит, но смеётся, едва я ослабляю хватку. — Прости, маленькая.

— Нет, мне очень н-нравится, что ты такой сильный, — говорит очень нежно, и провокационно трётся об меня грудью. — Я так скучала по твоим рукам. Генка, а давай п-продолжим наш танец в другом месте, — её дерзкая ладошка скользит вниз по моему животу и замирает над пахом. — У тебя ведь здесь есть ванная комната, м-м?

— Есть, — признаюсь, едва не взвыв от отчаяния, потому что не готов к такому эксперименту. — Но, может, кульминацию нашей ламбады мы отложим на попозже?

Говорю — будто приговор себе выношу. На самом деле мне до одури хочется содрать со Стефании эту шуршащую обёртку и-и… Но не могу. Не то чтобы я боялся промахнуться, но мне крайне важно контролировать процесс и, главное, самому бы не потеряться. Я всё хочу видеть глазами.

— Гена, с каких пор ты стал таким сдержанным? — вкрадчиво шепчет Стефания и не сдаётся, но я перехватываю её запястье и подношу к своим губам.

— Немного терпения, мой Ангел.

— Я уже п-почувствовала себя растлительницей. И что, будем ждать п-первой брачной ночи?

Очередной ненавязчивый намёк на наш брак меня и обнадёживает, и пугает. Сегодня Стефания настроена очень решительно. Но это ещё её сёстры обо мне не знают. А насколько у моей девочки хватит отваги и терпения при паршивом исходе и давлении семьи? Я не знаю, да и не хочу об этом знать. И дай Бог, чтоб не пришлось. Я с досадой вспоминаю, что кольцо по-прежнему в сумочке у Дианы. А с другой стороны — реакцию Стефании на моё предложение я тоже предпочитаю видеть глазами.

— Но ты же потерпишь, правда? — шепчу и целую мою соблазнительницу в висок.

— А куда деваться? Раз уж на тебя напал приступ целомудрия, то п-придётся ждать, — Стефания нарочито печально вздыхает и щиплет меня за бедро. — Только х-хочу тебе напомнить, что ты уже лишил меня невинности. И неоднократно.

— Это ничего… как раз до свадьбы заживёт.

— Дурачина! — маленький кулачок врезается мне в грудь, а за моей спиной грохочет возмущённый голос Жеки:

— Эй, народ, вы что тут, уснули? Тук-тук, говорю! Геныч, ау-у, к тебе уже очередь из медсестёр выстроилась, одна другой страш… О-о! А что это вы тут натворили? Нахрена вы по цветам топчетесь, варвары?

— Ой, это мы немножко п-потанцевали, — смущённо лепечет Стефания, — но я сейчас б-быстренько всё уберу.

— Потанцевали?! — Жека аж присвистывает, а к нашей компании добавляется голос Дианы:

— Не надо, Стефания, сейчас здесь всё уберут. А нам с тобой лучше прогуляться и поужинать. К тому же тебе нужно переодеться и переобуться во что-то удобное, иначе к ночи ты на своих шпильках уже ходить не сможешь. Надеюсь, Гена немного потерпит без тебя?

— Конечно, тебе надо покушать, — я выпускаю из рук мою девочку, а она растерянно бормочет:

— Только у меня здесь нет н-никакой сменной одежды.

— Конечно, есть, — непререкаемым тоном припечатывает Диана. — Нам надо только выйти из клиники. Не скучайте, мальчики!

Да какое там «не скучайте»?! У меня такой кипишь в обеих головах, что я и сам не против передышки. И, проводив девчонок, я пересаживаюсь в трон-кресло на колёсиках (хорошо, что этого не видит Стефания) и почти с радостью отдаюсь в очумелые ручки садистов-окулистов.

А после недолгих издевательств меня возвращают в палату, где Жека принимает меня в дружеские объятия.

— Геныч, всё нормально? — кудахчет он с беспокойством.

— Сегодня я уже лучше разглядел медсестру. Как думаешь, это нормально?

— Да это охрененно, брат! — возликовал Жека.

— Ток фокуса нет, лицо расплывается.

— Не ссы, Геныч, завтра настроят тебе фокус, а пока оно и к лучшему, — успокоил друг. — Веришь, тут даже взглядом зацепиться не за кого. Здесь баб специально, что ли, покорявей набрали? Зато палата у тебя козырная. Тебе, кстати, даже цветочки обновили после ваших бурных настольных игр.

— Да какие игры?!. Говорю же, танцевали мы.

— Что, прям совсем танцевали? В смысле, ногами?

— Вот ты придурок, Жек.

Но объяснять другу, почему моя травма не совместима с половой жизнью, мне не пришлось.

Я не слышал, как открылась дверь, и не услышал шагов, но о том, что у меня гость, догадался прежде, чем Жека его поприветствовал. Кажется, я научился чувствовать враждебную ауру.

— Я не помешал? — поинтересовался Реми и тут же, не дожидаясь ответа, объяснил своё присутствие: — Гена, я улетаю, поэтому зашёл с тобой попрощаться.

— Прощай, Дракон, — отреагировал я незамедлительно, и он рассмеялся.

— Не могу обещать, что надолго, — «обрадовал» мелкий упырь. — Но я желаю тебе удачи. И спасибо тебе.

Серьёзно? Неожиданно. И ещё более странным оказалось то, что Реми решил пояснить своё «спасибо» без наводящих вопросов:

— Я благодарен тебе за отношение к моей Ди. И… за моё спасение.

— Да это случайно вышло. Я так-то не планировал геройских поступков.

—