Несокрушимо - Мелани Харлоу

Но позволить ей носить мою куртку — это максимум, на что я могу пойти.

5

Сильвия

Куртка Генри была плотной, тёплой и приятно пахла — не дорогим одеколоном или лосьоном после бритья, а чем-то земным, зимним и мужским. Тот же запах я почувствовала прошлой ночью, когда стояла рядом с ним в винодельне. Пока мы шли, я опустила подбородок глубже в воротник и вдохнула глубоко.

— Что ты делаешь? — спросила Эйприл.

— Ничего.

— Эм, мне показалось, что ты нюхаешь куртку Генри.

— Что? Это смешно.

— Правда? Потому что мне также показалось, что между вами двумя только что в дегустационном зале что-то происходило.

У меня сжался живот.

— Что-то вроде чего?

— Не знаю. Казалось, что я что-то прервала.

— Это ещё более нелепо.

Но так ли это?

С тех пор как Генри проводил меня домой прошлой ночью, он не выходил у меня из головы. Не в каком-то непристойном смысле, просто… был там. Мне было так приятно провести с ним время. Я даже не помню, когда в последний раз могла так легко и откровенно поговорить с кем-то, тем более с мужчиной. Бретт всегда говорил много, но всё это было исключительно поверхностно. А если я пыталась перевести разговор в более глубокое русло, намекнуть на свои страхи о том, что наш брак трещит по швам, или спросить, что он чувствует, он просто менял тему. Со временем он даже перестал смотреть мне в глаза.

Генри смотрел прямо на меня. Слушал меня. Заставлял меня чувствовать, что меня слышат и понимают. К тому же он был умным, увлечённым своим делом и, честно говоря, невероятно привлекательным. Как я раньше этого не замечала? Он был чем-то средним между суровым охотником и сексуальным профессором: идеально чувствовал себя в джинсах и ботинках, с грязью на руках, но при этом был интеллигентным, красноречивым и чутким. Я чуть не умерла, когда он сказал мне дать вину согреться на языке — вероятно, это была обычная фраза в винодельческой индустрии, но она заставила меня почувствовать жар во всём теле.

Интересно, что он думает обо мне? Находит ли он меня привлекательной?

Боже, это была такая детская мысль — «Ты мне нравишься? Да или нет?», но я должна признать, что часть меня надеялась, что да, даже если из этого ничего не выйдет. Прошло уже много времени с тех пор, как я чувствовала себя красивой в чьих-то глазах.

— Что в этом такого смешного? — спросила Эйприл. — Генри очень красивый.

— Это правда, — осторожно согласилась я.

— И он отличный парень. К тому же вы оба через многое прошли.

— Вот именно, — сказала я. — Слишком рано даже думать о том, чтобы… двигаться дальше. Мой развод только-только завершился.

— Это, кажется, не мешает Бретту, — сухо заметила Эйприл. — Я и не говорю, что тебе нужно выйти за Генри замуж. Просто узнай его лучше, особенно если ты переезжаешь сюда. Будь его другом. В этом же нет ничего плохого?

— Нет, — признала я.

— Вот и всё, что я имела в виду.

Мы поднялись по ступеням крыльца, и я вспомнила, что Генри сказал мне прошлой ночью: «Я могу уступить женщине.»

Я поёжилась, закутываясь в его куртку. Он не сказал это с каким-то подтекстом или даже флиртом, но что-то в самих словах или, может быть, в его тихой, серьёзной манере произнести их, заставило меня почувствовать дрожь глубоко внутри.

И, конечно, Эйприл не всё себе придумала — в винодельне действительно был момент, когда я подумала, что Генри, возможно, собирается меня поцеловать. И что ещё более странно, я даже надеялась, что он это сделает, хотя не думаю, что была к этому готова. Да и что-то подсказывало мне, что он тоже не был готов.

Но я этого хотела.

Чёрт, да, я этого хотела.

Дом был наполнен шумом и хаосом — все уже собрались, стол в столовой ломился от блюд, рождественские песни звучали из беспроводных колонок, в камине ярко пылал огонь, пятеро детей бегали кругами, а настроение у всех было отличное. Я была так рада видеть, как Китон и Уитни весело проводят время, что меня даже не волновало, что их ужин, скорее всего, будет состоять из печенья, шоколада и леденцов.

Взрослые наливали себе напитки, наполняли тарелки и рассаживались в большой комнате, пристроенной к дому сзади, болтая, смеясь и делясь новостями. Быть снова окружённой семьёй было так приятно, что у меня едва не перехватило горло.

Сев с тарелкой на диван, я поговорила с Мег и Ноа об их благотворительном проекте. Они предложили мне присоединиться, учитывая мой прошлый опыт работы с фондами и мероприятиями по сбору средств. У бара я обсудила с Маком школы, куда пойдут мои дети, узнала его мнение об администраторах и учителях. Вернувшись в большую комнату, я подсела к отцу, чтобы поговорить о том, в каких районах стоит искать дом, какие там цены и налоги, стоит ли нанимать риелтора или попробовать справиться самой. Хлоя спросила, смогу ли я помочь в дегустационном зале на следующей неделе, так как гостиница будет заполнена, а часть сотрудников в отпуске. Я с радостью согласилась.

Аппетит у меня был отличный, и я вернулась за стол, чтобы взять добавку десерта, когда услышала стук в дверь. У меня кольнуло в животе, и я быстро проверила свитер на наличие пятен, а потом потерла губы, надеясь, что на них всё ещё осталась хоть капля цвета. Поставив тарелку в сторону, я пошла открывать.

Когда я открыла дверь, я не была готова к тому, как отреагирует моё тело. Генри стоял передо мной, свежевыбритый, аккуратно причёсанный, в тёмном шерстяном пальто и с бутылкой вина в руках. Мои щеки залились румянцем, а пульс взлетел.

— Привет, — сказал он, его дыхание клубилось в холодном воздухе.

— Привет. Заходи, — я отошла, чтобы он мог войти, и почувствовала аромат его одеколона, когда он прошёл мимо. Мои «женские» мышцы, долгое время пребывавшие в спячке, вдруг сжались. — Повесить твоё пальто? Обещаю вернуть, вместе с твоей другой курткой, когда будешь уходить.

— Конечно. — Он стряхнул снег с ботинок и протянул мне бутылку. — Это тебе.

— Спасибо. — Поставив бутылку на столик в прихожей, я повесила его пальто в шкаф и обернулась к нему. На нём был тонкий угольно-серый свитер поверх