Наперегонки с ветром. Буря - Лера Виннер

Её взгляд сделался почти прозрачным, а зрачки расширились.

— Потом начал погибать скот. В августе — птицы. У мадам Клион в одну ночь сдохли все куры. Как были, на насестах. Они просто уснули вечером и не проснулись утром. А потом начали болеть дети.

Она запнулась и снова положила ладонь себе на шею, то ли инстинктивно стараясь прикрыть уязвимое место, то ли обнаружила наконец отсутствие платка.

Я зачерпнула ещё воды и пожала ей.

Женевьева поспешно кивнула, приняла кружку, и вдруг посмотрела на меня абсолютно осмысленно.

— К счастью, никто из них не погиб. Думаю, это просто не успело произойти. Тогда оно остановилось. Вернее, мы так думали, но... — она сделала несколько мелких глотков. — Люди изменились. Стали злее. То, что раньше могло обернуться разве что скандалом, теперь заканчивается дракой. Месяц назад вдова Валош утопилась в реке, и вовсе не от тоски по мужу, как многим нравится предполагать. Валош был глупцом, к тому же много старше ее. У нее всегда имелась парочка любовников про запас, и что бы ни болтали о ее раскаянии и свирепом духе Валоша, это всё не то. Не то...

Она заглянула в кружку, как если бы надеялась обнаружить на ее дне какие-то ответы, а потом снова посмотрела на меня.

— Простите. Не прошло и дня, как вы приехали, а я уже вас запугиваю.

— Я действительно не суеверна, — подумав, я всё-таки зачерпнула немного воды для себя, чтобы мое поведение выглядело правдоподобным.

Женни оперлась руками о стол и глубоко вздохнула.

— Знаете, Фьельден не так плох. Самуэль путешествовал в юности. Немного. Но он говорит, что этот город ничем не хуже всех остальных. Даже красивее некоторых.

— Вы никогда его не покидали? — мне даже не пришлось изображать удивление, задавая вопрос вроде бы из вежливости.

Мы с ней были примерно одного возраста, и если она все свои тридцать с небольшим лет просидела на месте...

— Нет, — Женевьева улыбнулась мне устало, коротко, но искренне. — Сказать по правде, мне никогда и не хотелось. Для вас это, должно быть странно. Вы ведь упоминали, что раньше много странствовали с графом. Я не такая. Хотя это, должно быть, очень интересно — увидеть другие страны и города, встретить непохожих на нас людей... Не думаю, что я умерла бы от страха или не справилась с этим, но я всегда чувствовала, что моё место здесь. Что именно во Фьельдене я буду нужна для чего-то. Хотя, это, наверное, так глупо. Брат Лукреций говорит, что задача людей — восхвалять Безликого Бога и благодарить Плачущую Богиню...

— Вы не верите в этих Богов. Вы верите в Фэрэй.

Это было смелое предположение на грани откровенной дерзости, но уж слишком хорош оказался выпавший момент. Идеально подходящий.

Женни болтала почти бессвязно, скорее уж размышляла вслух, и грех было этим не воспользоваться.

Поняв, что именно я ей сказала, она повернула голову, взглянула на меня серьёзно и спокойно.

— Готиингсы, и в особенности Матильда, любят болтать о Фэрэй. Вам ещё расскажут много страшных сказок о том, что она любит жить среди людей. Принимать облик обычной женщины и ходить среди нас, наблюдая за нами и незаметно воздавая нам по заслугам. Вы молоды, красивы, у вас завидный муж. Не думаю, что нужно объяснять вам причину, по которым вас будут недолюбливать.

Она именно так и сказала, «Готиингсы», подчеркнуть отстраняясь от семьи мужа, и это тоже следовало запомнить.

— Вы с господином Самуэлем давно женаты?

Вопрос мог показаться странным, но Женни, судя по короткому смешку, и сама поняла свою оплошность.

— Восемь месяцев. Я...

Дверь хлопнула совсем негромко, но она замолчала, сочтя, что через минуту найдутся делам разговоры поважнее.

Я же прекрасно узнала Кайла по шагам, но на мгновение мне показалось, что они отдаются по дому эхом, как будто к кухне с разных сторон приближались как минимум двое.

Остановившись на пороге, он немного помолчал, привыкая к темноте, и только потом вежливо кивнул Женевьеве в знак приветствия.

— Госпожа Готиингс. Ваг супруг ждёт вас снаружи.

Она снова схватилась шею, всего на долю секунды отвела глаза, а потом улыбнулась немного растерянно.

— Да, мне уже пора. Благодарю за приём, леди Элисон.

Я хотела выйти и проводить её, как полагается радушной хозяйке, но Женни пересекла холл почти бегом, низко опустив голову.

Она всё ещё была встревожена, если не сказать больше, а Самуэль, которого я успела увидеть мельком через приоткрывшуюся, когда она выходила, дверь едва не бросился ей навстречу.

На месте он, конечно же, устоял, — сила воли у сына мэра должна была быть отменной. Однако в левой руке он держал платок, — тот же, что был на его жене днём или очень похожий.

— Что там произошло? — я спросила, не оборачиваясь.

И совсем не удивилась, когда голос Кайла прозвучал ближе, чем должен был бы, если бы он всё ещё стоял на пороге кухни.

— Кажется, новый хозяин Фьельлена сказал нам: «Добро пожаловать».

Я все-таки посмотрела на него, но не успела поймать взгляд, потому что он развернулся и, перешагивая через ступеньку, ушел наверх.

Моего «Спасибо» ни за вещи, ни за принесённую воду он не просто не принял, — как будто не услышал вовсе.

И всё же, когда дверь спальни захлопнулась едва ли не перед моим носом, вместо вполне логично обиды я испытала нечто среднее между охотничьим азартом и облегчением.

Подобным образом Кайл отстранялся, когда ему было над чем подумать. Выходило, что после недолгого пребывания в доме бедолаги Джона повод для таких размышлений у него появился.

Инстинкт и привычка требовали выждать полчаса и постучать. В крайнем случае — встать пораньше и с лёгкой иронией потребовать правды.

Выливая на себя первый ковш, я сделала два глубоких вздоха и приказала себе успокоиться.

Проблемы Фьельдена были его звданием. Меня же отправили сюда только потому, что мне нужно было на время исчезнуть из замка.

На что бы ни толкали мои привычки и гордость, статус младшего специалиста а серьёзно деле был много лучше, чем необходимость лечить от бесплодия чужих коров и ставить защиту на курятники.

Натягивая рубашку, я усмехнулась, думая о том, что стоит всё же быть осторожнее у своих желаниях. В частности, с готовностью учиться затыкаться вовремя.

Я всегда легко засыпала в новых местах, и кровать была просто кроватью. Или что-то другое, что её заменяло.

В этом же доме я была почти уверена, что не сомкну глаз, однако