Ни разу не фея - Кристина Соколова

Руки затряслись. Шутить пропало всякое желание — не до сарказма сейчас. Я каким-то образом попала в прошлое! Причем…

Выборы же были осенью, не помню когда точно, но именно осенью. А сейчас середина лета!

Черт! Черт! Черт!

Это не та Земля!!!

* * *

Я сидела, привалившись к стволу дерева. К тому самому, возле которого оказалась моя тушка после перемещения. Заберите меня отсюда.

Я отказывалась верить, но факты были налицо — я настолько лохушка, что меня мало того, что к феям забросило, так еще и в параллельный мир. Наверное, параллельный, так ведь в легком женском чтиве бывает? Жила себе простушка студентка с грудью двадцать пятого размера и ресницами-веерами, а потом совершенно неожиданно попала в другой мир и шикарно там устроилась. Вот только у меня нет груди двадцать пятого размера, и устроилась я так себе.

Живот издал вопль умирающего кита. Потом я чихнула. Просто замечательно. Чувствую себя злобным голодным ежиком.

Раздался треск, дерево засветилось, аки новогодняя елка, и разделилось надвое. Оттуда вышло две бабенки — Фарагонда и Гризельда. На лице первой тут же отразилось облегчение, на второй — обещание жестокого наказания.

— Как хорошо, что мы тебя нашли…

— Вы меня обманули! — отчеканила я, вставая. — Что это за мир? Почему он выглядит как Земля?

Фарагонда сочувственно посмотрела на меня — невинный ангел прямо — и развела руками.

— Я же говорила, что ты не можешь быть с Земли.

— Жалкая старуха…

Гризельда оскорбленно вздохнула и, вытянувшись, перебила меня:

— Юная леди…

Но ее тоже прервали, только на этот раз виновница сего торжества.

— Аня, послушай, я понимаю, что тебе трудно и что ты хочешь домой. Но просто так ничего не происходит. Ты попала сюда явно с чьй-то помощью, потому что эта твоя судьба. И только этой силе решать, когда тебе возвращаться, или тебе, но когда ты пройдешь обучение и распутаешь клубок этой тайны. Потому что я сама, признаюсь, в растерянности. — Она посмотрела на меня поверх своих очков-половинок. — Ты думаешь, мне все равно, как ты попала в Алфею. Но это не так, просто я ещё не нашла ответ на этот вопрос.

— А меня это должно волновать?

— Да, без твоей помощи я не справлюсь. Уже поздно, давай вернёмся в школу.

Я с сомнением посмотрела на них. Но чисто для виду — кушать хочется, глаза — явно красные — уже закрываются, а тело ноет, словно стоит мне сесть и я расплывусь лужицей.

— Хорошо. Но не думайте, что Вас это избавит от необходимости мне отвечать.

Фарагонда опять выдавила лыбу.

Сама загадочность, блин.

Глава 4

Будильник истошно взвыл, и я посчитала необходимым дополнить его партию своим замогильным подголоском.

Опять эта Алфея. Вот зачем я столько училась у себя на Земле, если жизнь — не зря говорят, что она та ещё гадина — сбросила меня к абсолютному нулю?

Я тяжело сползла с кровати, через силу доплелась до шкафа и приоткрыла. Все то же тошнотно-рюшечно-розовое бедствие, разве что теперь более-менее приличной одежды не осталось совсем. Надо вытрясти из старухи субсидий на новый шмот в качестве компенсации за причиненные неудобства, а то тут, судя по всему, форму не выдают.

— Я рада, что ты осталась, — раздался тихий вздох.

Я неловко замерла спиной к комнате, хотя ни толики упрека в словах Уайт слышно не было. Да и откуда бы у нее право меня в чем-либо обвинять? Мы же знакомы всего ничего. Зато популярной персоной она не являлась. Как и я, собственно говоря.

Хотя, врать себе не буду. Я бы и сейчас, не раздумывая, собрала бы манатки и свалила, оставив её здесь. Как-то жестковато. Светка бы сказала: «По-скотски, Анька, поступаешь, мы своих не бросаем». Но… не «своя» же она? Значит, нормально. Наверное, все же, не своя. Все же, в этом мирке Уайт моя главная помощница и, возможно, в дальнейшей перспективе — подруга.

Но извиняться я не собиралась — не по мне все это. Лучше уж делами как-нибудь заглажу косяк, а пока буду делать вид, что все в норме. Если, конечно, феечка сама не решит поговорить по душам. Ну это уж вряд ли — зашуганная она больно местными аборигенами.

— А что, все знают, где я вчера была? — я повернулась к ней лицом.

Соседка печально покачала головой.

Если честно, я ожидала, что о моем «звёздном» побеге вскоре будет трещать вся Алфея, но судьба очередной раз ткнула меня носом в моё же тщательно холеное самолюбие. Впрочем, оно и к лучшему, вряд ли бы я смогла адекватно отреагировать на смешки этих малолеток.

— Никому вообще не сказали, что ты сбежала. Но, в общем-то, догадаться было несложно — ты так и не пришла с пар, а директриса была занята Винкс, — пожала плечами соседка.

Я не знала, что ей ответить. Кажись, поживу тут ещё пару недель и насовсем попрощаюсь с родимым и таким привычным сарказмом.

В столовке было тихо. С утра крылатые фитоняшки то ли не желали трещать, то ли еще просто не проснулись. Только некоторые тихо перешептывались, и то поглядывали по сторонам, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я с видимой тоской ковыряла ажурной вилочкой салат, тот, который «Айсберг». Жесть какая. Рядом стоял маленький стакан — грамм на сто пятьдесят — с виноградным соком (я, было, надеялась учуять родной винный запах, но, видно, и эту радость жизни здесь предпочитали игнорировать) и одинокой почти микроскопической печенькой. Мне даже жалко ее было есть — и так жизнь потрепала.

Учителя тоже как будто бы набрали в рот воды. В зале вообще царила странная атмосфера всеобщего ожидания.

А феечки то и дело кидали многозначительные взгляды на входную дверь.

Хм… Кажется, надвигается шторм.

Этим «штормом» оказался молодой мужчина. Высокий и, разумеется, с великолепной фигурой а-ля Аполлон, как и у большинства виденных мной здесь мужчин. Он застыл на пару мгновений в дверном проеме, ослепительно улыбнулся рядом белоснежных зубов и медленно прошествовал к учительскому столу. Очаровательный мерзавец (а в том, что он мерзавец, сомнений у меня почему-то не возникало) стрельнул снисходительным взглядом из-под кукольно-длиннющих ресниц пару раз, да так, что с десяток школьниц не выдержало, схватилось за сердце и едва не захлебнулось слюной.

Я меланхолично продолжила жевать свой салат. Он для меня был куда более актуален,