432 часа - Джессика Гаджиала

— Разбираюсь с этим, — сказал он, и было что-то в его глазах, в тоне голоса, что сказало мне, что он более чем способен сделать именно это.

— У тебя есть пистолет? — спросила я.

— Да.

— Должна ли я иметь оружие?

— Милая, я не могу отвечать за тебя на этот вопрос, — сказал он, качая головой. И я не почувствовала ни малейшего трепета от этого ласкового обращения. Это было вино, черт возьми. Вот и все. — Иметь оружие или нет — это личное решение, основанное на множестве факторов. Например, ваши личные чувства к ним, ваши знания о том, как их использовать и безопасно хранить, и считаете ли вы, что в худшем случае вы действительно могли бы направить один из них на другого человека и нажать на курок, полностью осознавая, что вы могли бы стереть их с лица земли.

Ну, это было немного… напряженно. Но справедливо.

— Однажды я выбила монтировкой зубы мужчине, когда он попытался напасть на меня вместо того, чтобы помочь мне поменять шину, как он утверждал.

— Рад за тебя, — сказал он, слегка улыбнувшись мне.

Я никогда никому не рассказывала эту историю.

Это было частью моей прежней жизни.

И в моей новой жизни нельзя было выбивать людям зубы монтировками, как бы сильно они этого ни добивались. Для этого и существовала охрана. Ради чего ты никогда не меняешь свою чертову шину, потому что у тебя были люди, которые могли это сделать.

Люди в моем нынешнем мире рассматривали насилие как низость, даже если это было в целях самообороны.

Поэтому я просто держала подобные истории при себе.

— Я думаю, что смогла бы это сделать. Но потребуются некоторые исследования и практика, прежде чем я почувствую себя комфортно.

— Все это может быть частью пакета, — предложил Брок, пожимая плечами. — Если ты захочешь пойти в магазин и потренироваться, просто дай мне знать.

— Как это входит в пакет поставки? — спросила я. — Это не имеет никакого отношения к частному расследованию.

— Нет, — согласился он. — Но мы предоставляем нашим клиентам полный спектр услуг.

Я видела документы контракта, который подписал Кэм. И, да, учитывая плату, которую они взимали, я думаю, им лучше было бы предоставлять полный комплекс услуг.

— Ладно. Ну, в зависимости от того, как долго это будет продолжаться, я, возможно, захочу вписать это карандашом.

— Звучит хорошо, — сказал он, кивая.

— Могу я хотя бы принести тебе подушки и одеяло? — спросила я, махнув в сторону дивана, который я купила, потому что он был красивым, а не потому, что я ожидала, что на нем кто-нибудь будет спать. И красивые диваны не были удобными для сна.

— С этим я могу согласиться, — сказал он, кивая.

Обрадовавшись предлогу выйти из комнаты, я пошла в комнату для гостей, чтобы взять несколько подушек, одеяло и наволочку.

Зачем я пошла в свою комнату, чтобы взять духи и побрызгать подушки, да, это было совершенно за пределами моего понимания. Я собиралась двигаться дальше и назвать это мышечной памятью, поскольку я всегда опрыскивала свои подушки перед тем, как надеть чехлы. Любая другая причина — например, желание, чтобы он почувствовал мой запах на них — была бы граничащей с безумием

Каким бы великолепным он ни был.

— Двух подушек хватит? — спросила я, возвращаясь со всем этим в гостиную и обнаружив, что он смотрит на затемненный город из окон моей квартиры.

— Милая, я спал в грязных лужах во время проливного дождя, — сказал он мне с милой улыбкой. — Двух твоих очень плюшевых на вид подушек более чем достаточно.

— Я не привыкла, чтобы здесь был кто-то еще, — призналась я ему, раскладывая все на диване, полагая, что он захочет расправить все сам.

— Я это вижу, — сказал он. И беспокойство, должно быть, ясно отразилось на моем лице, потому что он покачал головой. — Я не пытаюсь обидеть. Похоже, ты просто не знаешь, что делать с собой в собственном доме. Обычно так ведут себя люди, привыкшие к одиночеству. Вот и все.

Это было справедливо.

Я провела несколько часов, просто ходя из комнаты в комнату, раскладывая случайные вещи, суетясь, не совсем уверенная в том, что я должна была делать. Было очень странно, что кто-то спал на моем диване.

Потому что, хотя у меня и была комната для гостей, в ней никто никогда не останавливался. Даже Кэм. Когда мы работали допоздна. Или когда слишком много выпивали вина. Это было своего рода преимуществом жизни в городе, не так ли? Все было в нескольких минутах езды на такси. Никому не приходилось оставаться, потому что они устали или были пьяны.

— На этой консоли есть телевизор, — сказала я ему, указывая на него. — Пульты находятся в коробке на кофейном столике. Я не могу спать в тишине, — сказала я, пытаясь заставить его почувствовать себя комфортно, включив телевизор, если он чувствует то же самое.

— Спасибо, малыш.

— И возьми себе что-нибудь из… ну… думаю, там ничего нет, — сказала я, поморщившись от мысли, что он может быть голоден.

— Миранда, — сказал он, заставляя меня снова перевести взгляд на него. — Со мной все будет в порядке, — заверил он меня.

— Ладно. Верно. Хорошо. Тогда я оставлю тебя в покое.

— Спокойной ночи, Миранда, — сказал он, и мне постаралось не слишком понравиться то, как он произнес мое имя.

— Верно. Спокойной ночи, — сказала я, направляясь в холл.

А затем я совершила роковую ошибку.

Я оглянулась.

Я оглянулась и увидела, как этот и без того слишком горячий мужчина протянул руку и снял свою чертову футболку.

Я всегда думала, что ощущение слабости в коленях — это выдумка или, по крайней мере, история, из тех времен, когда взгляд на лодыжку был скандальным, до того, как горячие, в основном голые мужчины были вывешены по рекламным щитам по всему городу.

Но, да, Брок посрамил их.

А эти мои колени?

Да, немного пошатывались.

Потому что, черт возьми.

То есть, да, даже в одежде я знала, что он хорошо сложен, но я не могла предположить, какое совершенство скрывается под этой футболкой. Впадины мышц живота, глубокие V-образные вырезы пояса Адониса, исчезающие в поясе джинсов,