432 часа - Джессика Гаджиала

— Достаточно справедливо. Я уверена, что могу напрячь мозги и придумать пару имен. Но я искренне не думаю, что кто-то из них был бы способен на это. Это… безумие, — сказала она после секундного поиска подходящего слова.

— Это так , — согласился я. — Я не могу понять, то ли тебе просто суждено было умереть, чтобы это выглядело как самоубийство, то ли это было сделано намеренно, чтобы отправить тебя в больницу и выставить, за неимением лучшего слова, сумасшедшей.

— Да, это вопрос на миллион долларов, не так ли? — спросила она, наливая еще один бокал.

— Что ты помнишь о той ночи? — спросил я.

— Не так много, как мне кажется, следовало бы , — призналась она, нахмурив брови. — Я определенно помню, как возвращалась домой. Затем у меня мелькают картины того, как я заказываю китайскую еду, набираю ванну, ставлю бутылку красного подышать на стойку, а затем слышу звонок. И это… все.

— Бутылку красного? — спросил я, затем проследил , как она перевела взгляд на кухню, складывая кусочки вместе. — К то-нибудь мог ее убрать?

— Кэм? — предположила она.

— Нет. Он сказал, что ничего здесь не трогал. Он купил тебе все новое для твоей маленькой сумки на заднее сиденье машины. Он не хотел «портить обстановку » или что-то в этом роде. У тебя есть уборщица?

— Да! — сказала она, немного просветлев. — Д а. Я могу спросить ее. Но вот что странно , она никогда не выбрасывала целую бутылку вина. Может, она и убрала бокал, но я не представляю, чтобы она так поступила. Она бы беспокоилась, что это дорого. А оно было дорогим.

— Мы все равно спросим , — сказал я. — Напиши, что это было за вино , — сказал я, доставая из кармана маленький блокнот с прикрепленной к нему ручкой и передавая его ей. — И это то самое заведение китайской кухни, где ты заказывала в тот вечер? — спросил я, указывая на еду.

— Д а. Всегда. Они знают мой номер, когда я звоню, — призналась она с виноватой улыбкой.

— Впрочем, для дела это хорошо. Они вспомнят, отправляли ли они кого-нибудь на прошлой неделе. Кто тебя нашел? — спросил я.

При этих словах ее губы приоткрылись.

— Я… Я понятия не имею. И мой швейцар понятия не имел, что что-то случилось. Я только что разговаривала с ним.

— Он когда-нибудь покидает свой пост?

— Нет… да. Иногда выполнять наши поручения. Забрать билеты. Купить что-нибудь в магазине на углу. Не часто, но он будет это делать, потому что мы все даем ему солидный бонус.

— Это могло бы объяснить, почему он не знал. Но кто-нибудь увидел бы машины скорой помощи и копов.

— Ты собираешься поговорить с моими соседями? — спросила она, выглядя испуганной.

— Возможно, мне придется, — честно сказала я ей. — Если они что-то видели, нам нужно знать об этом.

На это она глубоко вздохнула.

— Хорошо.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить это в тайне, Миранда , — пообещала я ей, понимая, как это может повлиять на ее репутацию и статус в ее отрасли.

— Я действительно не могу позволить себе никакой негативной рекламы прямо сейчас.

— П очему? Происходит что-то важное?

— Моя компания занимается поглощением другой компании , — объяснила она, отчего у меня вырвался смешок. — Что?

— И ты не думаешь, что у тебя есть враги, милая? Когда ты занимаешься поглощением.

— Это не враждебное поглощение. Мы все согласились с этим.

— Нет, поправка. Т ы и другие акционеры согласились с этим. Работники — нет. И когда работники слышат «поглощение » или «слияние », они одновременно слышат «увольнения ». И люди, оказавшиеся в затруднительном положении, обеспокоенные своим доходом, совершают отчаянные поступки.

— Я могу это понять. Но такой уровень отчаяния? — спросила она, махнув рукой.

— Д орогая, некоторые люди чокнутые , — сказал я, пожимая плечами.

***

Как бы мне ни было неприятно вспоминать о тех временах, я, черт возьми, уверен, что в свое время встречал много чокнутых людей. Некоторые люди совершали самое хреновое дерьмо, которое вы только можете себе представить. И некоторые вещи, которые вы даже представить себе не могли.

Большинство из этих людей путешествовали по миру как обычные люди. Те, с кем вы соприкасались плечами на улице, с кем вы вели глупую светскую беседу у кулера с водой, кого вы пригласили в свой дом починить водонагреватель.

— Да , — согласилась она, тяжело выдыхая, ее мысли были далеко.

Я предположил , что, возможно, она вернулась в психиатрическую клинику, думая о некоторых людях, которых она там видела.

Разница, конечно, заключалась в том, что люди, с которыми она была в том учреждении, не были душевнобольными преступниками. Они были совершенно другими.

— Ладно. Охрана, — сказал я.

— Что ты имеешь в виду?

— У вас здесь есть какие-нибудь? Камеры? Датчики движения?

— Я просто деловая женщина, а не знаменитость , — сказала она, качая головой. — У меня хорошие замки. У меня есть код. Но камер нет.

— Ладно. Но у тебя должны быть камеры, — настаивал я.

— Да, определенно , — немедленно согласилась она. — Я не думаю, что мне было бы комфортно находиться здесь одной без этого.

— Ты не будешь одна.

— Что? — спросила она, глядя на меня, нахмурив брови. — Разве ты не следователь? А не частная охрана?

— Иногда мы занимаемся и тем, и другим , — сказал я ей. — У нас даже есть безопасные комнаты в офисе, если они нам понадобятся.

— Приятно это знать. Ваши офисы близко?

— Они в Навесинк-Бэнк.

— Нью-Джерси? — спросила Миранда. — Зачем Кэму ехать в Нью-Джерси за следователем?

— Потому что мы лучшие, какие только есть , — сказал я ей, пожимая плечами. — Мы известны тем, что имеем дело с более элитной клиентурой. Вероятно, именно так Кэм и наткнулся на нас.

— Ты собираешься все время ездить в город, чтобы вести мое дело?

— За то, за что ты собираешься нам платить, детка, мы будем сидеть на корточках в палатке на твоем балконе, если это необходимо.

— Есть