Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины - Ри Даль

С победителями свяжусь отдельно.

———————————

А сейчас внось поделюсь с вами визуализациями к моему роману:

Вот так может выглядеть амулет из алацирса (особого драконьего камня) и драгура (драконья сталь). Амулет так и называется Око Дракона. И у Великого Митроила как раз есть такой экземляр.

—————————————

А пока вы ждёте новой главы, позвольте пригласить вас в другую новинку литмоба “Пенсионерка-попаданка”

“Отверженная. Новая жизнь бабушки Арины”

Лина Деева

https:// /shrt/uQqA

—————————————

ПРИЯТНОГО ВАМ ЧТЕНИЯ!

Глава 11.

Снова я осталась совершенно одна практически в полной темноте. В камере не имелось ни окон, ни каких-либо источников освещения. Ничего не оставалось, кроме как вернуться на гнилую соломенную лежанку и забыться сном. Даже думать стало настолько трудно, что и на саможаление не осталось сил.

Я провалилась в густое небытие. Но, только сомкнула глаза, как меня разбудил какой-то грохот. Подскочив с места, уставилась в сторону источника звука — охранник в чёрном с фиолетовой вышивкой швырнул в мою камеру деревянную миску, откуда выплеснулось на пол нечто серо-зелёного оттенка.

— Ешь, — буркнул он и тут же ушёл, но хотя бы оставил рядом с моей камерой горящий факел.

Осторожно подползла к оставленной миске. На вид похлёбка внутри не казалась съедобной и доверия не внушала. Там же в вязкой жиже плавал кусок чёрствого хлеба. Это было даже неплохо — не сразу размяк, хоть какая-то твёрдая пища.

То, что тюремная баланда может быть отравленной, в тот миг меня не волновало. А отвращение от вида этой мерзости вообще не играло никакой роли. Вот что значит оголодать напрочь. Человек — такое существо, что приспособиться может почти к любым условиям. Условия, в которых я находилась сейчас, были, мягко говоря, кошмарными и бесчеловечными.

Однако голод взял своё. Я схватила миску и привались к стене, чтобы проглотить эту дрянь, лишь бы не помереть на радость моим мучителям. Они ведь так активно старались извести Киору, что сейчас, наверное, были прям в недоумении — как же это несчастная девочка выжила-то. Ну, ничего… Нужно подкрепиться хоть чем-то, а там, может, и новые идеи придут в голову.

Разумеется, ни ложки, ни какого-нибудь черпака мне не дали. Пришлось пить болотную кашу прямо через край, закусывая полу-размякшим сухарём. На вкус это было ещё хуже, чем на вид. Даже несмотря на голод, с первого же глотка я подавилась тошнотворной субстанцией. Нет, яда там точно не было. Зачем класть дополнительно яд в жижу, при одном взгляде на которую жить не хочется?

Пока я кашляла, пытаясь справиться с гадкими ощущениями во рту и желудке, кусок так называемого хлеба выпал из моей ослабевшей руки. Кстати, хлеб ещё можно было назвать вкусным по сравнению с похлёбкой, потому что вкуса он практически не имел. Брезгливость отошла на дальний план, и я тут же метнулась, чтобы поднять уроненную еду. Но вместо сухаря схватила что-то мягкое и тёплое…

Мягкое и тёплое тотчас запищало истошно в унисон со мной.

Крыса! Боженька светый! Крыса!!!

Не сказать, что я боялась грызунов. Да даче я с кем только не встречалась — и полёвки всякие водились, и кроты, и белки, и ёжики. Да-да, ёжики — те же крысы, только с иголками. Только почему-то ёжиками все умиляются, а при виде крыс падают в обморок.

Я в обморок падать не собиралась (только если от голода и изнеможения), а заорала просто с испугу. Ну, никак я не ожидала, что у меня в камере, оказывается, есть соседи. К счастью, хотя бы охранник не вернулся на мой вопль. Наверное, решил, что так у меня проявляется радость от употребления тюремного обеда. Я же, опомнившись от испуга, бросилась спасать свою единственную еду.

Но не тут-то было. Проворный зверёк схватил хлеб и понёсся в противоположный угол, шмыгнул под солому. Только и успела заметить тонкий хвост.

Вот за хвост-то я и схватила вора. Успела-таки! Это ж надо, как вроде бы совершенно убитый организм может вдруг среагировать! Поразительно! Буквально полчаса назад я и дышала-то с трудом, а теперь изловила крысу голыми руками.

Впрочем, слишком обрадоваться я не успела. Хвост оказался чересчур тонким, я не удержала его. Нахальный грызун скрылся в соломе. Но я не сдалась. Стала разгребать лежалые стебли, пытаясь всё-таки найти управу на своего обидчика. В считанные секунды разрыла весь угол. Увы, мерзкий крыс успел улизнуть в одну из щелей под стеной, прихватив с собой добрую часть наворованного.

Однако кое-что мне всё-таки осталось — и небольшой кусок сухаря, который просто не пролез в щель, и ещё один крохотный предмет. Он лежал аккурат под соломой в щели между двумя камнями на полу. Тот, кто его туда положил, вряд ли рассчитывал, что однажды предмет найдётся, но всё же надеялся. А надежда — это последнее, что у нас остаётся, когда остальное у нас отбирают.

Забыв о хлебе, я протянула руку и вытащила из камней маленький прямоугольник — письмо, написанное на какой-то особой бумаге, какой мне ещё не доводилось держать в руках, и сложенное в несколько раз для компактности.

Глава 12.

Затаив дыхание, развернул листок. Прищурилась, вглядываясь в чей-то красивый элегантный почерк, но едва ли разобрала слова — слишком уж темно было в этом углу. Пришлось вернуться обратно к решётке, куда ещё доставал отсвет факела. И даже с таким освещением читалось с большим трудом — за тонкой вязью просматривалось дрожание руки. Автор письма писал то ли торопливо, то ли ещё какие-то обстоятельства помешали сделать это спокойно и разборчиво. Я напрягла все силы, чтобы понять смысл написанного:

«Кажется, я умираю… Так сказали младшие служительницы… Я слишком слаба, но не это меня заботит. Мой ребёнок… Мне сказали, он родился мёртвым, но даже не дали прижать его к груди, попрощаться. Просто забрали маленькое тельце и унесли.

Но я видела, клянусь! Видела! Видела, как подрагивала его ножка. И даже слышала сквозь дымку предобморочного состояния его голосок… Мне не показалось!

Служительницы заявили, что это обычное дело, что я выдаю желаемое за действительное. Но за секунду до того, как я потеряла сознание, это воспоминание отпечаталось во мне. Я не могу ошибаться. Не