Сквозь пламя боли и свинца - Сергей Александрович Васильев

и дети, лучше умереть здесь, в поле, чем струсить и уйти. Даю команду, бежать зигзагом, так меньше вероятность попадания пуль противника в тело. Сам, так же бегу. Дышу глубоко. Лёгкие разрываются, в голове загудело, но надо…

Слышу, как брякает оружие и амуниция, почему, это слышу – не знаю, мозг сам отмечает, как-то… Начала болеть челюсть от того, что сильно сжал зубы… Всё, кровь в теле заиграла по полной, сейчас что-то будет…

Предчувствие не обмануло…

Сначала увидел, веером белые «тире», свист и какое-то негромкое шипение, а потом пришёл звук от пулемёта… Определяю 7,62 мм., как? Да всё потому же звуку. От крупнокалиберного пулемета пули не свистят, а как-то жужжат, да и работает он, с каким-то глухим, мощным звуком…

С одной стороны – рад, что убитых будет меньше, т.к. попадание пули от такого пулемёта влечёт за собой, как минимум отрыв конечности, как максимум сразу «двухсотый». Про себя почему-то не думаю… Страх ушёл куда-то, испарился, незаметно.

Бегу, пригнувшись к земле. Стреляю на ходу, но не прицельно, просто поливаю свинцом в сторону противника, может в кого и попаду… Не жалко, одним меньше… Падаю… переворачиваюсь на бок, а потом два переворота в другую сторону, чтобы не прицелились, но, при этом, постоянно стреляю из автомата.

Встаю… Опять бегу… Кручу головой, из стороны в сторону, чтобы оценить потери среди личного состава и дать дальнейшие команды…Смотрю, уже двое 200-тых и пятеро 300-тых, которые лежат, кричат от боли, кто-то из ребят им оказывает помощь под огнём противника. Я не могу остановиться, пока не могу, не имею права, у меня другие задачи, нужно бежать и вести за собой своих ребят, иначе, атака захлебнётся и станет ещё хуже.

Вот граница села, и начинаются дома. Пулемёт миновал, вошёл в его слепую зону, но я знаю, где он. Нужно его, во чтобы не стало, убрать. Ломлюсь к этому дому. Дышу, со свистом из лёгких, только адреналин и эта мысль…

Подбегаю к дому, пулемёт работает из окна… Слышу, как бьются об стены и пол отработанные гильзы от патронов и глухие хлопки от выстрелов сливающиеся в один звук. Не думая, через дверной проём, бросаю вглубь дома гранату Ф-1, чтобы бахнуло там посильнее, да и вальнуло всех, кто у пулемёта. Громким хлопком взорвалась граната… Дополнительно даю "веером" длинную очередь из автомата…

Забегаю в дом… Вижу двое «200-тых», один ранен и контужен… Перекатывается с боку на бок, держит уши руками и стонет… Я его не добиваю, пусть живёт… Разворачиваюсь… и тут же получаю удар в лицо кулаком… Меня отбрасывает к стене…

Автомат не выронил, но руки разлетелись в стороны. Кто-то в камуфляже и в чёрной «разгрузке», руками вцепился мне в горло, душит, сильно душит… У меня в горле начинает что-то хрустеть.... Начинает не хватать воздуха. Выпускаю из рук автомат, он бряцает металлом, падая на пол.

В ответ, сам, руками, вцепился ему в горло, душу его, что есть мочи. От него пахнет потом и порохом… Вижу в его глазах страх, с..а боишься меня… Подсечкой сбиваю его с ног, он падает… Я, не отнимая рук, продолжаю душить его, наседая сверху…

Звуки внешнего мира отключаются… и тут, в голову мне приходят картинки, убитых ими, растерзанных детей. Как они лежат мёртвые, без конечностей, с посеревшими лицами и застывшим взглядом, с приоткрытыми ртами, как будто в свои последние секунды жизни звали кого-то, молили о помощи… А, кровь, алыми густыми ручейками течёт от их, не совместимых с жизнью, ран…

И в это время, меня пробирает такая злость, ярость, что глаза мои начинает застилать багровая пелена. Тварь!!!! Убью тебя!!! Ты мне ответишь за всех!!! Душу его. Он начинает хрипеть… Су..а!!! Умри!

Давлю гада… До отказа напрягаю все мышцы своего тела. Его язык начинает выползать изо рта, глаза закатываются, лицо багровеет. Умри-и-и! Его трахея хрустнула… Захрипел, задёргался, обмяк. Это тебе за убитых детей – тварь!!! И мои погоны меня не давят…!!!

Для верности, подержал сцепленные кисти рук на его горле ещё секунд тридцать. Вот, теперь точно всё. Постепенно, пелена сходит с глаз…

Расцепляю кисти рук, и спиной приваливаюсь к стене. Нужно немного отдышаться… Сейчас, сейчас, ребята, я иду… Тот раненый, что кувыркался лёжа на полу – затих. Может отключился, а может, и отправился к праотцам – не знаю, мне сейчас всё равно… Ну вот, немного отдышался…

В голове, сам себе, отдаю приказы: Быстро соберись! Не расслабляться! Приведи себя в порядок! Вперёд! Подымаюсь… Встаю на ноги… Подбираю свой автомат и закидываю за спину… Беру в руки, уже трофейный пулемёт.

Определяю по звуку, что бой, идёт где-то в середине села… Слышна громкая стрельба из автоматического оружия и разрывы гранат от РПГ… Аккуратно, пригнувшись, выхожу из дома… Быстро оглядываюсь по сторонам, оцениваю обстановку… Вроде все нормально… Короткими перебежками устремляюсь на шум боя…Там мои ребята, я им сейчас очень нужен, и умирать мне пока нельзя…

Я был, я есть, я буду Русским офицером! Защищал! И буду защищать людей! Особенно детей! И пусть, я может быть умру, не страшно, но буду знать, что правда есть!!! Хотя, это и может прозвучать пафосно, но так оно есть на самом деле для меня, я так думаю!

Что таят в себе глаза офицера…

Улыбка на лице и ясные глаза. Красивый статный мужчина в офицерской форме с золотыми погонами на плечах. Ордена и медали, знаки различия, как это все, радует глаз простых людей, особенно женщин. Вот, он, настоящий мужчина.

Но, это все картинка со стороны. А кто-нибудь пробовал, всмотреться в глаза, этого мужчины? Посмотреть в них и увидеть, что таит его душа в них? Всмотреться, до самой глубины… Скорей всего, это ни у кого не получится, потому что офицер не даст этого сделать. Ведь глаза – зеркало души, а кто хочет, чтобы в неё кто-то заглядывал?

Вот, если, всё-таки, кому удастся пробиться сквозь толщу брони, что прикрывает самое сокровенное, тогда он увидит, много рубцов и шрамов. Это отметины, которые остаются от всех тягот и лишений, которые приходится испытывать этому человеку. Там можно увидеть много боли и страдания, тоски и печали… И это, не пустые слова.

Когда мальчик превращается в юношу и выбирает путь военного человека, он поступает в военное училище. В этом, он уже молодец. Потому что нашел в себе силы оторваться от мамкиной юбки и груди, и самостоятельно