Сквозь пламя боли и свинца - Сергей Александрович Васильев

Было еще минут двадцать до подъема. Мужчина закрыл глаза, и мгновенно увидел образ своей мамы, когда она была молодой. Как она стоит на кухне и улыбается ему, а в это время в духовке выпекаются сладкие булочки…

Вместо запаха свежей земли и кислого пороха, Ярослав мгновенно ощутил аромат ванили и свежей выпечки… Он еще помнил, как мама по выходным или праздникам, что-то всегда выпекала на кухне.

Особенно, ему нравились ее пироги с мясом и ватрушки со свежим сладким творогом. Мужчина тут же почувствовал их вкус на своем языке… Как же было здорово, отрезать кусочек от еще неостывшего пирога и съесть его со сладким чаем.

Как же была приятна, эта долька сочного ароматного пирога. Ему тогда казалось, что он мог есть и есть его, пока не «лопнет» живот. А, какие мама делала кексы и пирожки… Просто объеденье, пальчики оближешь.

Она умела печь пирожки с разной начинкой: с луком и яйцом, с вареной картошкой, со свежей капустой, с вишневым вареньем… Ярослав вспомнил, как он мальчишкой прибегал с улицы и тут же хватал руками румяную выпечку. А мама, притворно нахмурив глаза, говорила ему с улыбкой на лице:

– Куда хватаешь? Иди сначала руки помой, а то весь чумазый как тракторист. Дай им остыть, они еще горячие…

– Ну, мам, я всего один пирожок только попробую. – канючил он.

– Нечего делать. Я сказала, сначала помой руки. – всегда настаивала на своем мама.

Он нехотя шел мыть руки, а потом все равно хватал «огненный» пирожок и убегал из кухни, чтобы мама не заругала… Быстро откусывал маленький кусочек, и сразу же появлялась небольшая дымка пара, а в нос ударял запах вкусной начинки…

А, какие она выпекала шоколадные кексы с изюмом. У-у-у-хх… Такие, тогда, не продавались ни в одном магазине. Их умела делать только его мама.

Бывало, откусишь немножко от теплого кексика, а он, аж тает во рту. И этот вкус шоколада и сладкого изюма на языке… Ах… А, когда маленький Ярослав съедал его, он прижимался к маме и целовал ее в щеку. Благодарил ее.

От мамы всегда пахло вкусной сладковатой ванилью, с легкой примесью цветочного мыла. Ему, до вибрации в животе, нравился этот запах. Так пахла только его мама и никакая другая женщина больше…

Эти воспоминания из детства, полностью отключили мужчину из реальности. В данный момент он был там, в том счастливом и беззаботном времени. Рядом с ним, снова была его красивая молодая и добрая мама.

Как будто и не было войны… Как будто не он лежал в земляном блиндаже и держал в руке автомат. Запах ванили у Ярослава всегда ассоциировался с его мамой из далекого детства. Какое же все-таки было замечательное и счастливое время!

Жаль, что осознание этого, к нему пришло слишком поздно. Мамы уже нет на этом свете, а он исполняет свой долг военного человека. Но, он выполнит его до конца. Ради памяти своей любящей и заботливой мамы. Ради нее и этого запаха ванили…

Воспоминания Ярослава оборвал резкий звук автоматной очереди. Ну все, опять началось. Ему надо срочно бежать к своим ребятам…

Человек, который будет любить тебя вечно…

Пассажирский вагон, натужно заскрипев тормозами, последний раз дёрнулся, будто взбрыкнул и остановился. Проводница, весёлая светловолосая девушка, расторопно открыла дверь и подняла рифленую крышку в полу, оголяя ступеньки на перрон. Быстро и привычно протёрла тряпочкой поручни, аккуратно спустилась по металлической лесенке и встала сбоку от нее, добродушно улыбаясь выходящим пассажирам.

Артём, одним взмахом, закинул большую спортивную сумку на плечо и, будто не чувствуя нагрузки, легко спрыгнул на перрон. Натренированные ноги мягко приземлили тело на асфальтированную площадку, покрытую тонким слоем серого снега. Парень повернулся к девушке-проводнице и улыбаясь, весело произнес на прощание:

– Спасибо! Рад был знакомству.

– Не за что, всего хорошего. – просто и буднично ответила девушка и кивнула на прощание.

Артём помахал ей рукой и пружинистым шагом пошёл в сторону трамвайной остановки, которая находилась в нескольких сотнях метров от железнодорожного вокзала. Девушка с интересом и грустью в глазах посмотрела в след высокому широкоплечему парню, одетому в военную форму. Он чем-то зацепил душу девушки, но она не могла понять, чем именно. Артём удалялся от нее быстрой легкой походкой и казалось, что даже и не замечал веса сумки на плече.

Этот тёмноволосый, кареглазый, молодой мужчина всю дорогу шутил, рассказывал какие-то смешные истории из своей жизни, производя нелепые жестикуляции руками. При этом, две боевые медали на его груди весело позвякивали, будто подтверждали все его веселые повествования. Но, в его глазах, еле уловимо, просвечивалась какая-то затаённая печаль, словно не высказанная боль, затаённая где-то в глубине души.

Артём шёл и оглядывался по сторонам, наступало раннее январское утро. Солнышко только появилось из-за горизонта, устилая город длинными абстрактными тенями. На улице было морозно, от чего покалывало на кончиках пальцев и ушах, но парень не замечал этого, потому что его душа пела и ликовала внутри, сердце стучало пулемётом, загоняя огнём молодую кровь по всему телу. Он два года не был дома, служил в армии и теперь, наконец-то, вернулся в свою родную обитель.

Опытный внимательный взгляд всё подмечал, до малейших деталей, и пёстрой кучей выдавал парню гигабайты информации. Вот видно, что здание железнодорожного вокзала покрасили в другой цвет. Раньше оно было голубоватым, а сейчас розово-красных тонах. Появился памятник трудяге паровозу, времен Великой Отечественной войны. Трамвайную остановку перенесли немного дальше, чем она находилась прежде, и увеличили линию рельс её кольца…

Много ещё чего бросилось в глаза Артёма, но он не зацикливался на этом, просто, принял это как данность. Его, до боли в груди, до замирания сердца, волновало другое. Скоро, уже очень скоро, он увидит свою родную любимую ласковую маму и озорного младшего братишку Сашку, которому недавно исполнилось двенадцать лет.

Ноги парня, обутые в армейские берцы, сами несли его к остановке, и уже стоя на ней, Артёму показалось, что он будто целую вечность не был дома. Жалко конечно, что не успел приехать пораньше – на Новый год, но ничего и второго января, тоже неплохо. Праздничные дни продолжаются, и родные должны быть дома.

Дорога на трамвае заняла около получаса и пока он ехал в нем, всё вспоминал, как с друзьями лазил по всему городу. Как они хулиганили, и бывало, он не слушался маму, от чего