Вы слышали как поют эльфы?вы слышали как поют эльфы? - Людмила Вовченко

Лана вскочила, прижав Тиару.

— Ты чувствуешь?

— О да. Это музыка, которая может… усиливать или стирать. Смотря кто играет.

Из темноты вышел человек. В мантии цвета луны. Волосы — как водопад из ночного серебра. Глаза — светло-серые. И флейта в руках — кристальная, поющая сама собой.

— Приветствую. — Его голос был… как нота. Не мужская. Не женская. Просто… идеальная.

— Ты кто? — выдохнула Лана.

— Я — Ванн’Эль. Скиталец нот. Игрок истинного ритма. Я услышал, что одна певица разбудила Тиару. И я пришёл… сыграть с ней в унисон.

Тиара пискнула:

— Ой-ой.

Алариэль молчал, но по его лицу можно было читать: "Я убью его. Потом оживлю. Потом снова убью, только уже с паузами на ревность".

Лана прищурилась:

— Ну что ж, Ванн’Эль. Устроим дуэт. Но предупреждаю: я пою громко. И не всегда в ритм.

— Идеально, — он улыбнулся. — Я как раз люблю вызовы.

Тиара простонала:

— Всё. Началось.

Глава 20.

Глава 20

Магическое состязание — звучит грозно. Как дуэль титанов, битва богов… Или как конкурс "Кто споёт и не спалит лагерь". Именно под этим девизом Лана вышла к костру, где уже собрался весь местный народ: трое гномов, коза, пятеро людей и один бард, всё ещё в пузыре позора.

— Дорогие мои, — объявила Лана, — сегодня у нас вечер культурного шока. На арене: я, ваша рок-певица с лицензией на разрушение, и он — мистер серебристая серьёзность с флейтой.

— Ванн’Эль, — поправил он с улыбкой, от которой даже деревья покраснели.

— Да хоть Тональ’ный. Всё равно проиграешь.

Тиара трещала, как радиоприёмник на грозе:

— Не вздумай петь про лаву. Помни, последний раз ты сожгла два палаточных крюка и три отношения.

— Тише, шапка. У меня план.

— Песня называется «Бей в бубен, но с душой»?

— Почти. «Отвали, я — буря». Погнали.

Лана зажгла. В прямом смысле. Её голос поднялся над площадью, пробежался по нотам, ударил по воздуху — и вызвал лёгкий ураган. Только в зоне штанов одного торговца. Тот теперь стоял в одних носках, хлопая глазами и жизнью.

Потом сыграл Ванн’Эль. Его флейта пела, будто шелест листьев и поцелуй утренней росы. Все притихли. Даже коза.

Даже Роарк, который обычно не молчал дольше чем на вдох, шепнул:

— Это… красиво. Жаль, что хочется его слегка прибить.

Алариэль стоял в стороне, весь в ревнивом безмолвии. Он излучал аристократическое неодобрение, как кот, которого забыли покормить.

Ванн’Эль закончил. Поклонился. И — самое страшное — взглянул на Лану так, как будто она — целый аккорд его судьбы.

— Ты поёшь с огнём, Лана. Я бы хотел… услышать тебя ближе.

— Ты хочешь поцеловать меня или сжечь?

— Возможно — оба варианта.

Тиара завизжала:

— НЕТ! Нам не нужен серебристый романтик с духом флейты! Возьми Алариэля! Он хотя бы не свистит при дыхании!

Алариэль не выдержал. Подошёл. Медленно. Молча.

— Ещё одно слово, — сказал он тихо, но с угрозой бархатной молнии, — и ты сыграешь на своей флейте… зубами.

Ванн’Эль рассмеялся.

— Ну, хоть конкуренция интересная.

Лана закатила глаза.

— Ох, прекрасно. Один с голосом, второй с пламенем. А я тут между — как пирожок на конкурсе магических поваров.

Роарк добавил:

— Не забывай про барда с пузырём. Он тоже хочет любви. Или хотя бы снять хоровое сопровождение.

Пузырь напел: «Герой без сюжета, но с мечтой!»

Позднее, когда все разошлись (а бард всё ещё пел фоном), Лана сидела у костра, грея руки. К ней подошёл Алариэль.

— Ты знаешь, он красивый. Он талантливый. Он умеет играть…

— И?

— Я лучше. Просто… без флейты.

Она посмотрела на него, ухмыльнулась и тихо ответила:

— Ты знаешь, я бы предпочла того, кто умеет быть рядом. Даже когда у меня волосы в саже, голос с хрипотцой и вместо баллады — проклятие на пятом куплете.

Он присел ближе. Не сказал ни слова. Просто был. Тёплый, тихий… и без флейты.

— Пожалуй, я пока не готова выбирать.

— Я подожду. Но если он сыграет ещё один пафосный аккорд — я ему эту флейту в ушко.

— Ага. Вот теперь ты звучишь романтично.

Глава 21.

Глава 21

Когда деревенский староста вбежал в лагерь с криком «Спасите! Нас затопит магическое болото!», Лана на секунду подумала, что это шутка. Потом она вспомнила: это же их жизнь. Шутки давно сдохли от переизбытка драмы.

— Простите, что вас затопит? — уточнил Алариэль, вытирая губы от недопрошенного чая.

— Магическое болото! Оно проснулось! И оно… поёт! Оно поёт и затягивает дома! Уже два поглотило, одно — танцует!

Лана встала.

— Ну что ж. Пора и мне запеть.

Тиара пискнула:

— Лишь бы не в соль миноре, пожалуйста. В прошлый раз у тебя так собаку свело.

Они прибыли к болоту. И оно действительно пело. Низкий, гулкий ритм поднимался из глубин, как будто кто-то застрял там с барабаном и вечным энтузиазмом.

— Кто разбудил это?! — ахнул Ванн’Эль.

— Я, — гордо признался староста. — Я… спел куплет из «Тынь-тынь моей бабки». Мне сказали, что голос у меня хороший…

Лана закрыла лицо руками:

— Вот поэтому простым смертным не доверяют магию!

— Что делать? — взмолился староста. — Моя изба пляшет жигу!

— Значит, нужна песня подавления, — выдохнул Алариэль. — Мы втроём. В унисон. Ты, Лана, я… и этот с флейтой.

— Этот с флейтой имеет имя, — возмутился Ванн’Эль, — и он не привык быть аккомпанементом.

— А я не привык терпеть флейту, но вот сижу.

— Хватит. — Лана хлопнула в ладоши. — Вы оба — голос. Я — ядро. Кто не споёт — тот потом поёт на деревенских свадьбах до старости.

Началась… мелодическая битва.

Ванн’Эль выдал ритм — мягкий, волнистый, словно гладил уши. Алариэль — чистый голос, как лезвие меча сквозь бурю. Лана — роковая волна. Песня силы. Мощная, полная энергии.

Вместе они создали мелодию, которая закрутилась над болотом, ударила по ритму хаоса и начала вытеснять его. Болото дернулось. Зашипело. Попыталось подпеть… но фальшиво.

— Оно теряет тональность!